Главная » LED лампы » Алтайские старообрядцы уймонской долины. Староверы на алтае

Алтайские старообрядцы уймонской долины. Староверы на алтае

Алтай - это красота первозданной природы и красота человеческого духа, гармонично соединенных в нераздельной ипостаси. Именно здесь сохранились древние традиции православия, так как сюда переселились старообрядцы в годы гонения за веру Христову. Здесь они живут и поныне. Старообрядцы Уймонской долины считаются беспоповцами. У них нет храма, а молитвы проходят дома. Православных христиан старообрядцы называют мирянами. Всегда помогут, пригласят в дом, а вот накормят из отдельной посуды. В нашем обзоре мы расскажем об старообрядцах Алтая.

Старообрядцы или раскольники?

Существенная часть российского населения различных сословий не принимала проводимых реформ обряда церкви с исправлениями церковных книг, которые проводил патриарх Никон, поддерживаемый Алексеем Михайловичем Романовым. Они не принимали и светские реформы, проведенные впоследствии Петром I. Несогласные получили название староверы, раскольники, старообрядцы. Однако сами звали себя, при поддержке вождя, протопопа Аввакума, не иначе как «ревнители древлего благочестия» либо «православные христиане». Напротив, они раскольниками считали людей, которые решили подчиняться «богопротивным» реформаторским действиям.

В Сибирских и Алтайских районах староверов часто зовут кержаками, по названию потомков скитов на реке Керженец, что находится в Поволжье. Именно из этих мест и происходило большинство знаменитых старообрядческих наставников. Пытаясь спастись от религиозных гонений, раскольники были вынуждены бежать, причем в наиболее глухие районы России тех времен. Они обосновывались в северной части страны – Уральские и Сибирские районы. Часть старообрядцев выехало за границы империи на запад.

Бегство во спасение

Проводником в Сибирь оказалось известное сказание о Беловодье. Считалось, что эта богатая страна не доступна для царских властей, в которой полностью была сохранена «святоотеческая вера».

Среди раскольников получили распространение рукописные «маршрутники» с указание нужного маршрута: Москва, далее Казань, затем в Сибирь через Урал, когда приходилось сплавляться по рекам, идти через горы, выйти к деревне Уймон, в которой живут люди, ведущие далее. От Уймона маршрут шел «к соленым озерам», «сорок четыре дня пешком через Китай и Губань», затем до «Богогогше» в «Кокуши» и на «Ергор». И далее можно было увидеть Беловодье, но только будучи чистым духом. Говорилось, что там не будет антихриста, что дремучие леса, высокие горы и крупные расщелины отделяют от России. Также по легенде, в Беловодье не может быть никогда воровства.

До сегодняшнего времени на всем этом пути построены русские селения, которые основывали староверы – искатели мифического Беловодья. Вот почему, мнение приезжих путешественников, что Беловодье расположено в Уймонской долине, является неверными, причем старожилам об этом известно точно, однако рассказывать они не будут. Поэтому и передаются из поколения в поколения современные сказания. Как же им не существовать, когда вода в верхней части р. Катунь действительно белесая, и в волнах своих несет белую глину...

Уклад жизни и быт старообрядцев

Праотцы русских старожилов Уймона обитали в конце 18-го столетия на берегах Коксу и Аргута. Они располагались в маленьких поселениях обычно в 3-5 дворов, которые были раскиданы по ущельям и взгорьям. В этих местах обитатели сооружали небольшие избы, амбары, строили бани, мельницы. Здесь же распахивались и пашни. Поселенцы охотились на диких животных, ловили рыбу, организовали торговлю с соседями с юга – жителями Алтая, Монголии, Китая. Также общались с аналогичными селениями Бухтарминской долины. За высоченными горами приют нашли, кроме раскольников, также мастеровые, которые не хотели работать на различных рудниках и предприятиях, служивые, спасшиеся от службы, и прочие.

Отряды казаков, посылаемые за беглецами, за небольшим исключением не смогли словить их и просто сжигали селения беглых, разоряли пашни. Однако прятаться от властей из года в год удавалось сложнее и сложнее. И вот в 1791 г. жители гор (Аргуты и Бухтарминсы) после долгих раздумий и обсуждений решили отправить сразу 3 делегации в столицу, прося помиловать их и закрепить в подданстве России. Получили они его в 1792 году от Екатерины Второй.

После вышедшего указа старообрядцы покинули суровые и малопригодные для обитания ущелья и поселились в Уймонской долине (сравнительно широкой). Там они спокойно занимались земледелием, разводили скот, пчел и организовали для себя прочие промыслы, необходимые для жизни.

В Уймоне старообрядцы создали ряд поселений. Первым считается село Верхний Уймон. Выходцы из него основаны и другие села. По воспоминаниям старожила Железнова, когда его предки бежали в эти края, алтайцы были очень добры, прятали их от церковников. Им удалось прочно встать на ноги: каждый обосновал усадьбу, жили довольно богато. Однако и работали хорошо. Ложились в 2 ночи, вставали в 6 утра.

Большое место у староверов отводилось охоте. Ей они посвящали много времени в любой сезон. Для охоты на каждого конкретного зверя разрабатывались специальные способы.

И сейчас охота до сих пор остается излюбленным времяпровождением местного населения, причем по-прежнему сохраняется ее промысловая сущность. Есть семьи, где дичь – это главный источник мяса. Одновременно с этими каменщики Уймона были и крестьянами и распахивали земли там, где позволяли местные условия природы.

Жизнь в молитвах и без

Все туристы, видевшие в разное время Уймон, говорили о религиозности местных жителей, о том, что они много молятся и постоянно читают священные писания и книги. Практически до конца 19-го века уймонским каменщикам не было известно светское чтение. Те книги, что праотцы смогли принести и сберечь, имели духовный текст. Нужно отметить, что уровень грамотности местных жителей, в том числе детей и женщин, был очень высоким. Читать и писать мог почти каждый.

Все ученые-исследователи данной местности удивлялись качествам жителей. Эти горные поселенцы были отважными, смелыми, решительными и уверенными. Знаменитый ученый К. Ф. Ледебур, побывавший здесь в 1826 году, отметил, что психология также общин – действительно что-то отрадное в подобной глуши. Староверы не смущались посторонних людей, которых видели не столь часто, не испытывали робость и замкнутость, а, наоборот, выказывали открытость, прямодушие и даже бескорыстие. По мнению этнографа А. А. Принтца алтайские староверы – удалой и лихой народ, отважный, сильный, решительный, неутомимый. При этом женщины почти не уступали в таких качествах. На знаменитого путешественника В.В. Сапожникова уймонские жители также произвели очень благоприятное впечатление - смелые, уверенные в собственных силах, хорошо знающие окрестности и имеющие большой кругозор.

Такие качества людей, их культурная и психологическая сущность, умение приспосабливаться к трудным климатическим условиям высокогорных районов, а также сформированный староверами особенный тип хозяйствования до сих пор привлекают внимание многих исследователей.

Жительница с.Верхний Уймон Раиса Павловна рассказывает о староверах и их доброте.

Небольшой рассказ о людях, обычаях, нравах самобытного края - Уймонской долины, что в республике Алтай. Со второй половины восемнадцатого века, времени заселения этих мест старообрядцами, и до наших дней здедсь формировалась уникальная общность людей - уймонские кержаки.

Предки нынешних старожилов Уймонской долины пришли сюда, спасаясь от гонений на старую веру. После раскола Русской Православной Церкви хранители старых обрядов ушли поначалу на реку Керженец (отсюда и «кержаки») в Семеновском уезде Нижегородской губернии, но там они не нашли спасения. Бегство от реформ патриарха Никона приводило старообрядцев на Север, в Полесье, на Дон, в Сибирь... Старообрядцы называют себя «стариковскими», что означает «люди стариковской веры».

Старожилы Верхнего Уймона относят появление своих предков в долине к концу XVII века. Лука Осипатрович Огнев, прямой потомок одного из первопоселенцев, рассказывал: «Первым пришел Бочкарь, стал землю возделывать, а земля тут хорошая, плодородная. После другие селились. Лет 300 назад это было». Старожилы уверяют, что на самом деле Верхний Уймон появился лет на сто раньше официальной даты его основания (1786 год). В конце XIX века известный географ В. В. Сапожников исследовал эти места:

Уймонская степь лежит на высоте 1000 метров над уровнем моря и по Катуни представляет последнее и самое высокое населенное место. Среди окружающих высоких и частью снежных гор это - оазис с довольно густым населением... Кроме трех основных селений Коксы, Верхнего Уймона и Нижнего Уймона здесь раскиданы выселки Баштала, Горбунова, Теректа, Кайтанак и множество заимок и пасек. Основное население раскольники, но в последнее время здесь селятся православные переселенцы.

Уймонская долина окружена горами, они, как роскошное ожерелье, украшают этот заповедный край, и самая яркая драгоценность - гора Белуха - двугорбая Сюмер-Улом (священная гора), как называли ее алтайцы. Это о ней слагали сказания и сказки. Древние легенды о таинственной стране счастья тоже связаны с этой горой. Люди Востока искали страну Шамбалу, люди Руси искали свое Беловодье. Упорно верили, что она есть - страна счастья, что она где-то здесь, в царстве снежно-солнечных гор. Но где?..

В Уймонской долине находится древнейшее село Верхний Уймон. Профессор Дерптского университета, известный естествоиспытатель К. Ф. Ледебур, побывавший в Верхнем Уймоне летом 1826 года, записал в своем дневнике:

Деревня Уймон, основанная 25 лет назад, насчитывает 15 крестьянских изб и находится в долине гор около трех верст в диаметре. Крестьяне живут в очень большом достатке. Держат помногу скота, да и охота приносит им большую добычу. Крестьяне, жители этой деревни, мне очень понравились. В их характере есть что-то открытое, честное, уважительное, они были очень приветливы и прилагали все усилия, чтобы мне у них понравилось.

Дикая первозданная природа была так богата и так щедра к новым людям, пришедшим в долину, что они долгое время считали перешедшее к ним от кыпчаков и тодошей слово «Уймон» однокоренным с русским «уйма» - в том смысле, что всего в благодатной долине для них было вдоволь, в достатке, и они благодарили Бога, открывшего им эту «пустынь тишайшую».

Усть-Коксинский район привлекает туристов со всего мира. В последние годы получил большое развитие такой вид туризма, как экскурсионно-познавательный. Туристы посещают такие достопримечательности, как гора Белуха, озера Мультинские и Тайменное, Аккем и Кучерлинское, заповедник Катунский, музей старообрядчества в Верхнем Уймоне и музей Н. К. Рериха, памятники истории и культуры (древние наскальные рисунки, «каменные бабы», курганы). Развивается также лечебно-оздоровительный туризм. Гостей привлекают уникальные пантовые ванны на маральниках, живописные панорамы, целебные родники и чистый горный воздух. И, наконец, промысловый туризм также находит своих приверженцев. Для гостей организуют рыбалку (таймень, хариус) и коммерческую охоту, сбор кедрового ореха, лекарственных растений.

Так что же означает слово «Уймон» или «Оймон»? Единого мнения на этот счет до сих пор нет. Одни переводят название долины как «шея коровы», другие предлагают более простой перевод: «коровья кишка». Но алтайские сказители и мудрецы не соглашаются с простыми объяснениями и переводят слово «Оймон» как «десять моих мудростей», и в этом названии слышатся отзвуки неведомых знаний, за которыми ходили на Беловодье.

Уймонский край часто называют краем сказаний и легенд. Рассказывают о тайных ходах и пещерах, через которые ушли хранители сокровенных знаний, но они часто возвращаются и приходят к праведникам. В 1926 году Николай Константинович Рерих записал легенду об алтайской чуди:

Вот здесь и ушла чудь под землю. Когда Белый царь пришел, и как зацвела белая береза в нашем краю, так и не захотела чудь остаться под Белым царем. Ушла чудь под землю и завалила проходы каменьями. Сами можете видеть их бывшие входы. Только не навсегда ушла чудь. Когда вернется счастливое время, и придут люди из Беловодья, и дадут всему народу великую науку, тогда придет опять чудь со всеми добытыми сокровищами...

Обживая благодатную долину, первопоселенцы приноравливались к обычаям и традициям коренного алтайского населения. Осваивая высокогорные луга и урочища в верховьях Катуни и Коксы, они удачно сочетали земледелие и скотоводство с добычей пушнины, рыбной ловлей, заготовкой кедрового ореха, пчеловодством, кустарными промыслами. Пища у старообрядцев состояла из того, что давала природа, «базарной» пищей они брезговали, потому каждый обязан был в поте лица своего добывать хлеб свой.

Хлеб и мясо, молочные продукты и крупы, орехи и рыба, овощи и ягоды, грибы и мед - все только свое, так требовал их Устав.

Сеяли рожь, овес, ячмень, лен, пшеницу. Агрономов не знали, доверяя опыту стариков и полагаясь на молитвы Всевышнему. Особенно радовала земледельцев пшеница «уймонка». За свой медно-красный цвет «уймонка» получила у здешних крестьян ласковое название «Аленька».

До революции хлеб из Уймонской долины поставляли к царскому столу. Алтайские земли оставались вотчиной императорского двора. И масло из горных долин, и альпийский мед, и орех кедровый - все, чем богат Алтай, попадало в Зимний дворец. Из пшеницы сорта «аленька» выпекали знаменитые царские караваи. Хлеба стояли стеной по левобережью Катуни у отрогов Теректинского хребта. Теплые ветры из Теректинского ущелья оберегали посевы от холодов. «Они всегда будут здесь с хлебом», - с завистью говорили гости, приезжавшие к уймонским кержакам из других деревень Горного Алтая.

К концу XX века после всех починов и экспериментов Уймонская долина осталась без собственного хлеба.

Уймонские деревни поражали невероятным обилием скота. Владимир Серапионович Атаманов вспоминает, что ему рассказывали деды: «В конце XIX века у нас имели много скота, никакого учета не знали, да он и не нужен был никому. Ерофеевская семья имела около 300 лошадей, а у Чернова Леона их было больше трехсот. Бедняки держали по две-три лошади. В зажиточных хозяйствах держали по 18-20 коров».

Староверы на новом месте знакомились с опытом скотоводов-алтайцев. Ульяна Степановна Ташкинова (1926 г. р.) рассказывает о том, что алтайцы доили коров не так, как русские: «Сначала к корове подпускали теленка, он молоко вызовет, весь обрат высосет, а потом его возле матери привязывают и начинают доить. Молоко кипятят, дают ему отстояться, потом сметану ножом срезают, а молоко - в бадейку. Принесут красный тальник, насушат его, пучок сделают и кладут в молоко. Оно захряснет (затвердеет), тогда только переливают в маслобойку. А из того, что оставалось, гнали арачку - светлую молочную водку. Голова с нее не болит, а пьянеешь, как с водки. Если горит, то значит - хорошая».

Из птицы были куры, гуси и утки, а самым страшным зверем считали собаку: по приметам, после «собачьего зуба» заново развести птицу стоит больших трудов, и лучше поберечь ее, чем потом маяться.

В большинстве зажиточных хозяйств держали маралов, причем в большом количестве. Панты маралов отправляли в Монголию и Китай, получая с продажи большие деньги. Бытовало мнение, что целебны не только рога марала, но и кровь: во время срезки ее пили свежей и заготавливали впрок. «Крестьяне говорят, что маралов выгоднее для них держать, чем лошадей, - писал в 1879 году Г. Н. Потанин, - сена они съедают менее лошади, а за рога можно выручить столько, сколько лошадь никогда не заработает. И, надо сказать, выгоды от мараловодства были столь велики, что уймонцы жертвовали даже пашней, чтобы огородить новые маральники».

Кто именно из крестьян положил начало этому новому промыслу, неизвестно; начался он, по-видимому, в деревнях в вершинах Бухтармы, где он и теперь наиболее развит; второе по развитию место - Уймон. Не один год, не два люди лечились пантами. И в чистом виде, и в смеси с лечебными травами избавляли себя от многих болезней. Обжаривали панты в масле, делали из них порошок, настои. Цены нет лекарству этому. Чего только оно не лечит: сердце, нервную систему, заживляет раны и язвы. Даже выварка (вода, в которой варят рога маралов), и та целебна. Старинные рецепты и сейчас используются для приготовления пантокрина.

Уймонские поселенцы не представляли свою жизнь без охоты и рыбалки, благо, что рыбы и дичи водилось тогда видимо-невидимо. Рыбачили по-разному, но больше всего любили «лучить». Выбирали тихую безветренную ночь и с лодки, высвечивая дно, искали самую крупную рыбу и били ее острогой. В каждом доме были свои рыбаки, и каждый хозяин имел лодку. В Верхнем Уймоне сохранились образцы тех лодок. Их долбили из ствола большого старого тополя длиной до четырех метров. Нагревали ствол, разводили его дугообразными распорками. Такую лодку трое-четверо мужчин могли сделать за один день.

Поля вокруг Теректы засеваются пшеницей сорта «скала». Но Алексей Тихонович верит в то, что рано или поздно ему удастся вернуть в долину знаменитую пшеницу сорта «аленька». В годы колхозного строительства старинный сорт исчез, казалось, навсегда. Но недавно Клепиков узнал, что уймонские староверы увезли с собой пшеницу «аленьку» в Китай и Америку и там сохранили ее в чистоте. Еще немного времени - и она возвратится из-за границы на родину.

Фрагменты из книги Р.П.Кучугановой «Мудрость уймонских старцев»

Раиса Павловна Кучуганова - историк, основатель и директор этнографического музея старообрядческой культуры и быта в селе Верхний Уймон, увлеченный историей родного села человек с теплотой рассказывает об уникальных людях - староверах Уймонской долины.

Смотрите также фильм с Раисой Павловной Кучугановой "Жизнь уймонских старообрядцев" по материалам фольклорной экспедиции 2007 года центра "Песнохорки":

Присоединение Сибири к
России восходит к концу XVI в. Этот процесс связан с походом Ермака.
Регионом первичного освоения сибирских земель была Тобольская губерния.
К середине XVII в. русские переселенцы заняли земли от Верхотурья до
Тобольска. Поскольку основным, едва ли не единственно возможным путем
продвижения вглубь были реки, то освоение Сибири поначалу происходило
по течениям Оби и Иртыша.
Нужно заметить, что в отдаленных
местностях Алтая вольно-народная колонизация предшествовала
правительственному освоению этих земель. Так происходило заселение в
верховьях Убы, Ульбы и далее на юг по рекам Бухтарма, Белая, Уймон,
Кокса. А. Принтц считал, что первые староверы появились здесь еще в
20-е гг. XVIII в., но документальные свидетельства относятся лишь к
40-м гг. XVIII в. Тогда были обнаружены тайные поселения
пустынножителей на р. Убе, объединенные вокруг монаха Кузьмы. В 1748 г.
поймали двух заводских рабочих, пытавшихся бежать через Убу в долину
Бухтармы. Как выяснилось, их маршрут был уже достаточно проторен
предшественниками, что свидетельствует о более раннем тайном освоении
этих мест.

никоновской церкви.
Среди старообрядцев ходили многочисленные списки "Путешественника",
указывающего путь в Беловодье. Последний реальный географический пункт
маршрута - долина Бухтармы. После бесплодных попыток найти Беловодскую
землю многие ее искатели стали считать Беловодьем Бухтарминский край,
где "мужицкая земля без чиновников и попов". Последнее и привлекало
туда старообрядцев

Правительство знало о тайных поселениях в глубине Алтайских гор с
40-х гг. XVIII в., но обнаружить их удалось лишь в 1761 г., когда
прапорщик Зеленый, идя с поисковой горной партией на Бухтарму, заметил
у одного из ее притоков - Тургусун - избушку, в которой было двое
мужчин, успевших затем скрыться. Такие одиночные домики и небольшие
поселки из пяти-шести дворов были разбросаны среди горных ущелий
Бухтарминской долины. Их жители занимались рыбной ловлей, охотой,
земледелием.
Однако сложные условия жизни, внутренние раздоры, частые неурожаи, а
также постоянная опасность обнаружения, так как в этих местах стали
появляться рудознатцы, вынудили бухтарминцев легализировать свое
положение. В 1786 г. около 60 жителей Камня отправились к китайскому
богдыхану с просьбой принять их под свою опеку. Но, не желая конфликта
с русским правительством, китайские власти, продержав просителей под
стражей в г. Хобдо, отпустили их с отказом.
more]
Долина Бухтармы зачастую являлась конечной целью многих беглецов.
Она была известна под названием Камня, т.е. горной части края, поэтому
ее жители именовались каменщиками. Позже эти земли стали называть
Беловодьем, отождествляя вольный, лишенный правительственного надзора
край с мифической страной из чрезвычайно распространенной среди
старообрядцев утопической легенды. В ее многочисленных вариантах (3)
рассказывается, что Беловодье - это святая земля, где живут русские
люди, бежавшие от религиозных раздоров XVII в. В Беловодье они имеют
свои церкви, в которых богослужение идет по старым книгам, таинства
крещения и брака совершаются по солнцу, за царя не молятся, крестятся
двумя перстами. "В тамошних местах татьбы и воровства и прочих
противных закону не бывате... И всякие земные плоды бывают и злата и
серебра несть числа... Светского суда не имеют, ни полиции, ни
стражников там нету, а живут по христианскому обычаю. Бог наполняет сие
место". Однако в Беловодье могут попасть лишь истинные ревнители
древнего благочестия. "Слугам антихристовым дорога туда заказана...Веру
надо иметь неколебимую... Поколеблешься в вере, так туманом Беловодскую
справедливую землю закроет" (4). Как отмечает Е. Шмурло, через все
XVIII, а также XIX столетия проходит неустанный поиск этого
фантастического Эльдорадо, где реки текут медом, где не собирают
податей, где, наконец, специально для раскольников не существует
никоновской церкви.

В 1790 г., воспользовавшись появлением горного чиновника с партией
рабочих, бухтарминцы высказали ему свое желание "быть гласными
правительству". Рескриптом Екатерины II от 15 сентября 1791 г.
каменщики были приняты в состав России как ясачные инородцы. Они
расплачивались с правительством ясаком в виде пушнины и звериных шкур,
как и все другие инородцы Российской империи. В 1796 г. ясак заменили
денежной податью, а в 1824г. - оброком как с оседлых инородцев. Кроме
того, бухтарминцы были освобождены от подчинения присылаемой
администрации, горно-заводских работ, рекрутчины и некоторых других
повинностей.

После получения официального статуса российских подданных каменщики
переселились в более удобные для жительства места. В 1792 г. вместо 30
мелких поселков образовались 9 деревень, в которых проживало чуть более
300 чел.: Осочиха (Богаты-рево), Быково, Сенное, Коробиха, Печи,
Язовая, Белая, Фыкалка, Малонарымская (Огнево).

В 1760 г. был издан сенатский указ "О занятии в Сибири мест от
Усть-Каменогорской крепости по реке Бухтарме и далее до Телецкого
озера, о построении там в удобных местах крепостей и заселении той
стороны по реке Убе, Ульбе, Березовке, Глубокой и прочим речкам,
впадающим в Иртыш-реку, русскими людьми до двух тысяч человек". В связи
с этим сенат на основании манифеста Екатерины II от 4 декабря 1761 г.
пригласил возвращаться в Россию русских старообрядцев, бежавших от
религиозных гонений в Польшу. При этом указывалось, что место
жительства ими может быть выбрано либо прежнее, либо означенное в
распоряжении императрицы, куда входила и Сибирь.

Таким образом, некоторые старообрядцы поселились здесь добровольно,
однако многих, особенно выведенных генерал-майором Масловым жителей
входившей в состав Польши слободы Ветки (5), выслали на эту территорию
насильно. В 1765 г. было издано специальное распоряжение, в котором
повелевалось ссылать в Сибирь беглецов из Польши и Литвы, поэтому на
Алтае их стали называть поляками.

В 1760-е гг. были основаны все коренные селения "поляков" в
Змеиногорском округе: Екатерининка Александровской волости; Шемонаиха,
Лосиха (Верх-Уба), Секисовка Владимирской волости; Бобровка Бобровской
волости. Вскоре появились новые деревни, где жителями были только
староверы: Малая Убинка, Быст-руха Владимирской волости;
Черемшанка,Бутаково Риддерской волости и некоторые другие.

21 мая 1779 г. издается распоряжение о приписке к заводам
крестьян-поляков, что обязывало их выполнять не только земледельческие
работы, но и рубку леса, вывоз готовой руды и т.д. До 1861 г. поляки
являлись приписными к Колывано - Воскресенским горным заводам. В
отличие от каменщиков они должны были исполнять все государственные
обязанности и платить двойной подушный налог как раскольники.

В XIX в. на Алтае жили представители как поповских, так и
беспоповских согласий (8). Староверы-поповцы попали на Алтай в
Алейскую, Александровскую, Бобровскую, Владимирскую, Рид-дерскую
волости после "выгонки" поселений на Ветке. Позже, в результате побегов
в вольные земли каменщиков, поповцы появились и в Бухтарминском уезде.
В Быструхе, Малой Убинке, Черем-шанке были сосредоточены беглопоповские
общины. С 1850-х гг. отмечается распространение белокриницкого
священства среди алтайских поляков, а с 1908 г. - среди каменщиков, у
которых белокриницкая церковь находилась сначала в Богатыреве, а с 1917
г. и в Коробихе (9).

С 1800 г. начала существовать единоверческая церковь, являющаяся
переходной между старообрядческой и синодальной. Она подчинялась
архиереям новообрядческой церкви, но богослужение в ней совершалось по
старым книгам в соответствии со старообрядческими установками. На Алтае
наиболее многочисленные единоверческие приходы были в Орловке,
Поперечной, Екатерининке Александровской волости, Верх-Убе, Шемонаихе
Владимирской волости, а также некоторых деревнях каменщиков (Топольное,
Камышенка). Во второй половине XIX в. кафедральный единоверческий собор
функционировал в Барнауле (священник о. Михаил Кандауров).

В роли промежуточных между поповским и беспоповским согласиями
выступают часовенный, стариковский и дьяконовский толки (10). Уральские
и сибирские часовенные активно ассимилировались с алтайскими
беглопоповцами в 1780-х гг. В долинах Бух-тармы и Коксы, на берегу
Телецкого озера наиболее распространен стариковский толк. В коренных
поселениях поляков - пригородах Усть-Каменогорска, деревнях Риддерской
волости - встречались дьяконовские.

Один из самых многочисленных беспоповских толков на Алтае -
поморский. Поморские общины распространены по всему региону.
Беспоповцы-федосеевцы попали на Алтай в связи с массовым переселением
сюда ветковцев. Их коренными деревнями были Верх-Уба, Бутаково,
Выдриха, Бобровка, Тарханка (11). В Бутаково, Черемшанке, Быструхе,
Малой Убинке проживали беспоповцы-самодуровцы (12). В долине Убы жили
представители таких беспоповских толков, как попавшие на Алтай с
Поволжья спасов-цы (13) (нетовцы), оховцы (14) (немоляки), в селениях
по рекам Уба и Ануй - самокресты (15), в Язовой и Печах Бухтарминской
волости - однопоклонники (дырники) (16), по р. Бухтарме и в
Змеи-ногорском округе - бегуны (17) (странники), что усиливало пестроту
обрядово-догматической картины алтайского старообрядчества XIX в. В это
время выделяются главные духовные центры края. Славились своим
убранством и грамотным ведением службы моленные в Кондратьево,
Тургусуне, Выдрихе, Секисовке, Верх-Убе, Черемшанке, Белой.

История сохранила имена наиболее авторитетных старообрядческих
наставников XIX в. У поповцев в 1800 - 1820-е гг. большим уважением
пользовались Егор Алексеев (Крутоберезовка), Трофим Соколов (Малая
Убинка), Платон Гусляков (Верх-Уба); в 30 - 40-е гг. - Никита Зеленков
(Тургусун), Иван Пантелеев (Снегирево), Екатерина Карельских
(бухтарминские деревни); в 50 - 60-е гг. - Иван Голованов (Быструха); в
70 - 80-е гг. - Федор Еремеев (Тарханка); у беспоповцев - Иван
Кривоногов (Выдри-ха), Карп Раченков (Бутаково), Федор Шешунников
(Тарханка), Гурий Костин (Бобровка), Яссон Зырянов (Белая).

В конце XIX - начале XX в. растет число старообрядческих монастырей.
Скиты функционировали недалеко от Риддера, Верх-Убы, Усть-Каменогорска,
Змеиногорска, на р. Бащелак, возле сел Пономари и Кордон Чарышской
волости, в районе волостного центра Среднекрасилово, недалеко от
Залесово (в местечке Мику-лушкино болото), в Чулышмане на Горном Алтае
(18). В этот период на Алтай попадает достаточно большая группа
староверов - переселенцев из России. В начале XX в. старообрядцы
заселяют Кулунду. Около 15 семей староверов прибыли на Алтай в 1898г.
из Воронежской губернии. Они поселились в с. Петухово нынешнего
Ключевского района. Но поскольку основная часть петуховцев была
никонианами, переселенцы - староверы хотели образовать отдельные
поселки. И когда в начале 1900-х гг. правительство выделяло участки
земли для заселения Кулундинской степи, старообрядцы обратились к
начальнику по переселению с просьбой дать им земли, ссылаясь на
религиозную несовместимость. С 1908 г. начинается переселение
староверов в Кулундинскую степь. Таким образом, кулундинские
старообрядцы относятся к позднепоселенческой группе некоренного
сибирского населения.

С установлением советской власти в крае с 20-х гг. XX столетия
начались религиозные притеснения: закрываются моленные, подвергаются
преследованиям верующие, оскверняются культовые обычаи и традиции. Было
конфисковано множество духовной литературы, разгромлены иконостасы.
Многие общины лишились грамотных уставщиков. Старообрядчество вновь
ушло в "подполье", в очередной раз терпя притеснения и гонения со
стороны государства (20).

И лишь в последнее время наблюдается религиозное возрождение, о чем
свидетельствуют регистрация старообрядческих общин по всему региону,
открытие новых моленных, привлечение в общины молодого поколения,
возобновление обучения крюковому пению (в частности, в приходах РПСЦ
(21) Барнаула, Бийска, Усть-Каменогорска) и т.д. Однако подобные
процессы проявляются не везде. В отдаленных от городских центров
населенных пунктах преобладают обратные тенденции разрушения и угасания
духовных традиций.

Как показали экспедиционные исследования сотрудников Новосибирской
консерватории в районы проживания старообрядцев 1993 - 1997 гг. (22),
современное состояние староверческих поселений на Алтае претерпело
определенные изменения. В регионе встречаются поповцы-белокриничники,
беглопоповцы и представители восьми беспоповских толков: поморцы,
федосеевцы, филипповцы, часовенные, стариковцы, дьяконовцы,
мелхиседеки, бегуны (предположительно).

Главные центры белокриницких староверов расположены в Барнауле
(священник о. Никола), Бийске (священник о. Михаил), Усть-Каменогорске
(священник о. Глеб). Благодаря миссионерской деятельности
священнослужителей наблюдается активный рост белокриницких общин в
райцентрах Красногорское, Залесово, Благовещенка, Горно-Алтайске, селах
Усть-Коксинского района Республики Алтай, Глубоковского и
Шемонаихинского районов Восточно-Казахстанской области. В некоторых
населенных пунктах (Барнауле, Бийске, Залесове, д. Мульта
Усть-Коксинского района) ведется строительство храмов (23).

Беглопоповская община, насчитывающая до 100 человек, имеющая свою
церковь, сохранилась в с. Черемшанка Глубоковского района
Восточно-Казахстанской области. Староверы-бегло-поповцы также проживают
в деревнях Кордон и Пещерка Зале-совского района и в г. Заринске. Часть
беглопоповцев попала в Пещерку из Каменки, переставшей существовать с
1957 г. вследствие объединения колхозов, в которой когда-то была
церковь. По свидетельствам местных жителей, еще совсем недавно большая
община была в Заринске, но после смерти наставника общинные (соборные)
богослужения прекратились, моленный дом продали. В настоящее время к
беглопоповцам Залесовского и Заринского районов приезжает священник о.
Андрей из с. Барит (Урск) Кемеровской области.

Численно преобладающим беспоповским толком Алтая остается поморский.
Общины поморцев сосредоточены в Барнауле (наставники А.В. Гутов, А.В.
Мозолева), Бийске (наставник Ф.Ф. Серебренников), Усть-Каменогорске
(наставница М.К. Фарафонова), Лениногорске (наставники И.К. Грузинов,
А.Я. Немцев), Серебрянске (наставник Е.Я. Неустроев). Местами
компактного проживания поморцев являются Алейский, Алтайский, Бийский,
Чарышский районы Алтайского края, а также Глубоковский район
Восточно-Казахстанской области. В Лениногорске еще в начале 1990-х гг.
находился женский поморский монастырь, в котором были две монахини и
послушница. Большая часть поморцев - коренные уроженцы Алтая, однако
встречаются и переселенцы из Томской области, Тобольска, с Урала.

В некоторых деревнях (Верх-Уба, Бутаково, Малая Уба) поморцев
называют самодуровцами. Сейчас отдельного толка само-дуровцев на Алтае
не сохранилось. Они примкнули к поморцам, приняли их догматику и
обрядность. Осталось лишь название, которое в исконных самодуровских
деревнях перешло и на поморцев.

Федосеевцы проживают в селах Бобровка, Тарханка, Бутаково
Глубоковского района Восточно-Казахстанской области (наставница Е.Ф.
Полторанина). Когда-то федосеевцы этих мест имели две моленные. Сейчас
собираются только в большие праздники в Бутаково.

Староверы-филипповцы сохранились в Залесовском и Заринском районах.
Попали они в эти места с Вятки. Однако их большая часть в 1930 - 1940-е
гг. мигрировала в Беловский и Гурьевский районы Кемеровской области.

Информант рассказала нам, что мелхиседеки имеют свой собственный
календарь и книги, главная из которых - Часовник. Чужими и новыми
книгами не пользуются. Службу ведут на цер - ковнославянском языке,
песнопения исполняются на речь. Мирские песни запрещены, допустимо лишь
пение духовных стихов. Сами изготавливают свечи, которые освящает
наставник. В причастные часы причащаются водой и просфорами. Из-за
отсутствия священников обряда венчания не совершают, только лишь
благословляют на брак. Раньше благословляли исключительно людей своей
веры, сейчас разрешен брак разноверных, но благословле-ние при этом
получает только член общины. Детей крестят в купели, взрослых - в реке.
Крестить, благословлять, принимать на исповедь, вести устав имеют право
только мужчины. Вследствие объединения нескольких приходов справляются
три храмовых праздника: пророку Илие, иконе Владимирской Божьей матери,
Великомученику Георгию Победоносцу.

Мелхиседеки до сих пор очень строго "соблюдают чашку". Раньше после
проходящих путников посуда, использованная ими, выбрасывалась, сейчас
для мирских людей имеется отдельный комплект посуды. С иноверцами
мелхиседеки предпочитают не общаться и ничего не рассказывать о своей
вере.

По-прежнему самым распространенным толком на юге Алтая остается
стариковский. Известны стариковские общины в Горно-Алтайске (наставница
В.И. Филиппова), Майме (наставник Н.С. Су-хоплюев), Зыряновске
(наставники М.С. Рахманов, Л.А. Выходцев), селах Богатырево, Снегирево,
Парыгино (наставник Т.И. Лощилов), Путинцево (наставница Т. Шицына)
Зыряновского района, р.п. Усть-Кокса и деревнях Верхний и Нижний Уймон,
Тихонькая, Чендек, Мульта (наставник Ф.Е. Иванов) Усть-Коксинского
района, Яйлю Турочакского района.

Своеобразием представлений, а также строгостью нравов отличаются
стариковцы Горного Алтая (самоназвание толка - стариковина). Многие из
них отказались от государственных пенсий, стараются жить натуральным
хозяйством, как можно реже покупая необходимые продукты в магазинах.
Стариковцы имеют отдельную посуду, чтобы не оскверниться через общую
трапезу с мирскими людьми. Они не приемлют магнитофон, радио,
телевидение, телефон, считая их "бесовскими".

Алтайским стариковцам свойственны обрядовые особенности. В
частности, причащаясь, они пользуются не просфорами, а богоявленской
водой (д. Мульта Усть-Коксинского района), на Пасху - яйцом,
пролежавшим год перед иконами со дня прошлой Пасхи (д. Яйлю
Турочакского района). При переходе в старикови-ну никониане должны быть
крещены заново, белокриничников же докрещивают с "отреканием"
(отрицанием от ереси). По свидетельству Ф.О. Бочкаревой из д.
Тихонькая, "для принятия нашей веры прежде, чем креститься, необходимо
три года учить устав. Толкование сему найдем в евангельской притче о
хозяине и садовнике, три года ухаживавшем за деревом, которое зацвело
только на четвертый год".

Духовным руководителем стариковской общины является настоятель. По
словам В.И. Филипповой из Горно-Алтайска, "настоятель - почти
священник. Он имеет право отсаживать от собора, сводить брачующихся". В
Мульте за настоятелем сохранилось название "иерей", все проблемы решают
собором (т.е. общиной) на духовной беседе. К наиболее спорным
догматическим вопросам относится отпевание умершего без покаяния.

Стариковцы сознательно не распространяют свою веру. "Веру свою надо
скрывать, чтобы посторонние не осмеяли Писания, не считали все, что там
написано, за сказки и небылицы. Вера наша от этого не погибнет, только
истончится и вытянется в ниточку", - утверждает Ф.О. Бочкарева.
Известно, что в горах на Телецком озере имеются скиты и женский монастырь стариковцев.

По сообщению староверки А. Исаковой из с. Чендек Усть-Коксинского
района, раньше стариковская церковь была в Катан-де. Она рассказала,
что старообрядцы Коксы общались с бухтар-минцами, а также кержаками
Бийска и Барнаула. В настоящее время центром коксинской стариковщины
является д. Мульта. Сюда на большие праздники приезжают стариковцы из
Чендека, Верхнего и Нижнего Уймона, Тихонькой. По воспоминаниям М.К.
Казанцевой, "в Мульте когда-то была большая моленная, состоящая из двух
отсеков: правого - для мужчин, левого - для женщин, с общим налоем.
Служба шла с четырех вечера до девяти утра. Содержали моленный дом
богатые сельчане".

Если в деревнях наблюдается тенденция к объединению стариковцев
вокруг единого центра, то в городских общинах идут обратные процессы.
Так, в недавнем прошлом община в Горно-Алтайске распалась на две,
вторая собирается теперь в Майме. Некогда большой приход в Зыряновске
для удобства совершения богослужения еще в 1960-е годы разделился на
две группы, и в настоящее время зыряновские староверы не идут на
сближение, образовав отдельные общины под духовным руководством М.С.
Рахманова и Л. А. Выходцева.

В Бийске стариковцев называют "отписными". Как объяснил Ф.Ф.
Серебренников, бийские стариковцы отпочковались от часовенных,
присоединившись к единоверцам, затем они отвернулись от единоверия,
посчитав его никонианством, часовенные же их. обратно не приняли,
поэтому-то они и стали именоваться отписными, затем - стариковцами.
Такая же община есть в с. Тополь - I ное Солонешинского района
(наставница А.А. Филиппова).

Старообрядцы, называющие себя часовенными, встречаются в селах Тюменцевского района.

Дьяконовщина (самоназвание дьяковские) сохранилась на Рудном Алтае в
пригородах Усть-Каменогорска и с. Черемшанка Глубоковского района
Восточно - Казахстанской области (наставница Т.С. Денисова) - всего
около 50 чел.

В Рубцовске, Змеиногорске, селах Змеиногорского, Третьяковского
районов проживают "ипэхашники". По-видимому, это потомки некогда
многочисленного на Алтае бегунского толка истинно православных христиан.

Из воспоминаний жителей Змеиногорска: "В годы войны жил в этих краях
святой старец - провидец, на глазах у людей совершал исцеления. Звали
его Димитрий, был он простым христианином, пока не услышал голос с
неба. Поскольку верующие люди подвергались гонениям, то он скрывался по
тайным углам и заимкам, туда приходили на молитву люди. Потом Димитрия
нашли и судили, с тех пор он пропал без вести. Его дело продолжил
вернувшийся с войны сын Михаил. Однако его также судили за то, что
отказался от паспорта. Из тюрьмы Михаил вернулся калекой, но продолжил
свою религиозную деятельность. К нему примкнули около 40 человек".

Сейчас таких людей осталось не более 10. Они не приемлют священство,
называя современных священников "культработниками", которые "не служат,
а работают". Таинство причастия совершают самостоятельно: после поста
принимают святую крещенскую воду, приносят покаяние перед Евангелием -
тем самым, причащаются Святым Духом ("в Духе - истина"). Многие
ипэ-хашники отказались от пенсий, считая, что деньги даются не Богом, а
дьяволом, от паспортов, как печати антихриста, воцарившегося в мире;
отключили электроэнергию, пользуются свечами, а пищу готовят на огне в
печи. Люди эти стараются жить замкнуто, как можно меньше соприкасаясь с
"миром".

Следует отметить, что в некоторых бухтарминских деревнях (Быково,
Богатырево Зыряновского района, Солдатово Больше-нарымского района)
местные жители выделяют поляковских старообрядцев. Видимо, это потомки
поляков, перебравшихся на жительство в Камень, но при этом сохранивших
свои отличительные особенности в быту и церковной практике. Поляковские
староверы образовали своеобразный самостоятельный толк локального
значения. Жительница с. Богатырево У.О. Бирюкова сообщила, что
поляковские убегали от советской власти в Китай и затем в 1950 - 1960-е
годы вернулись на Бухтарму. Раньше они имели собственную моленную,
отличавшуюся от стариковской отсутствием колоколов. В богослужении у
них больше пения, причем их песнопения более распевны и протяженны.

В целом среди современных староверов-поповцев и беспоповцев
преобладают различные тенденции. В поповских общинах наблюдается
активизация духовной жизни, стремление не только сохранить свои
традиции, но и дать им продолжение в новых условиях. Поповцам не
свойственна религиозная замкнутость. Между их общинами налажен контакт
и внутри региона, и за его пределами: с единоверцами Новосибирска,
Москвы, Одессы, Беларуси. Среди беспоповцев же отсутствует единство
взглядов на обрядово-догматические и обычно-правовые моменты, что во
многом способствует разрушению и угасанию духовных традиций, вплоть до
исчезновения некоторых толков, слияния их с изначально доминирующим

Бухтарминские старообрядцы. Поселения бухтарминских старообрядцев - одни из первых русских крестьянских поселений на территории Казахстана. Они были основаны в ХVIII в. в Восточно-Казахстанской области беглыми крестьянами из поволжских и центральных русских губерний, искавшими здесь прибежища от экономического и религиозного гнета, от рекрутчины. Эти поселения в труднодоступных горных долинах р. Бухтармы (по местной терминологии, "в камне", отчего все население называлось также "каменщиками") долго оставались неизвестными правительству, и лишь с 1791 г. жители их были официально включены в русское подданство. В 1760-е годы русское население Восточного Казахстана значительно увеличилось за счет русских старообрядцев, бежавших от религиозных преследований в Польшу и принудительно возвращенных в Россию (их стали называть "поляками"). "Поляки" поселились рядом с бухтарминскими старообрядцами - по течению р. Ульбы и р. Убы, правых притоков Иртыша, впадающих несколько севернее Бухтармы, ближе к г. Усть-Каменогорску. Бухтарминцы и "поляки" в силу общего происхождения и длительного совместного проживания сблизились в культурно-бытовом отношении.

Долина Бухтармы зачастую являлась конечной целью многих беглецов. Она была известна под названием Камня, т.е. горной части края, поэтому ее жители именовались каменщиками. Позже эти земли стали называть Беловодьем, отождествляя вольный, лишенный правительственного надзора край с мифической страной из чрезвычайно распространенной среди старообрядцев утопической легенды. В ее многочисленных вариантах рассказывается, что Беловодье - это святая земля, где живут русские люди, бежавшие от религиозных раздоров XVII в. В Беловодье они имеют свои церкви, в которых богослужение идет по старым книгам, таинства крещения и брака совершаются по солнцу, за царя не молятся, крестятся двумя перстами. Как отмечает Е. Шмурло, через все XVIII, а также XIX столетия проходит неустанный поиск этого фантастического Эльдорадо, где реки текут медом, где не собирают податей, где, наконец, специально для раскольников не существует никоновской церкви. Среди старообрядцев ходили многочисленные списки «Путешественника», указывающего путь в Беловодье. Последний реальный географический пункт маршрута - долина Бухтармы. После бесплодных попыток найти Беловодскую землю многие ее искатели стали считать Беловодьем Бухтарминский край, где «мужицкая земля без чиновников и попов». Последнее и привлекало туда старообрядцев. Правительство знало о тайных поселениях в глубине Алтайских гор с 40-х гг. XVIII в., но обнаружить их удалось лишь в 1761 г., когда прапорщик Зеленый, идя с поисковой горной партией на Бухтарму, заметил у одного из ее притоков - Тургусун - избушку, в которой было двое мужчин, успевших затем скрыться. Такие одиночные домики и небольшие поселки из пяти-шести дворов были разбросаны среди горных ущелий Бухтарминской долины. Их жители занимались рыбной ловлей, охотой, земледелием.Однако сложные условия жизни, внутренние раздоры, частые неурожаи, а также постоянная опасность обнаружения, так как в этих местах стали появляться рудознатцы, вынудили бухтарминцев легализировать свое положение. В 1786 г. около 60 жителей Камня отправились к китайскому богдыхану с просьбой принять их под свою опеку. Но, не желая конфликта с русским правительством, китайские власти, продержав просителей под стражей в г. Хобдо, отпустили их с отказом.В 1790 г., воспользовавшись появлением горного чиновника с партией рабочих, бухтарминцы высказали ему свое желание «быть гласными правительству». Рескриптом Екатерины II от 15 сентября 1791 г. каменщики были приняты в состав России как ясачные инородцы. Они расплачивались с правительством ясаком в виде пушнины и звериных шкур, как и все другие инородцы Российской империи. В 1796 г. ясак заменили денежной податью, а в 1824г. - оброком как с оседлых инородцев. Кроме того, бухтарминцы были освобождены от подчинения присылаемой администрации, горнозаводских работ, рекрутчины и некоторых других повинностей.

После получения официального статуса российских подданных каменщики переселились в более удобные для жительства места. В 1792 г. вместо 30 мелких поселков образовались 9 деревень, в которых проживало чуть более 300 чел.: Осочиха (Богатырево), Быково, Сенное, Коробиха, Печи, Язовая, Белая, Фыкалка, Малонарымская (Огнево).

Таковы краткие сведения о начальной истории бухтарминских каменщиков, обосновавшихся в крае в результате стихийных вольнонародных переселений. Образование старообрядческих поселений в западной части Алтая, происходившее в то же время, что и в долине Бухтармы, носило иной характер, так как явилось следствием правительственных распоряжений. В связи с расширением горнозаводского дела возникла необходимость укрепления Колывано-Воскресенской пограничной линии, что предполагало строительство новых редутов и форпостов. Потребовалось увеличение числа горняков, а следовательно, и крестьян-земледельцев для обеспечения рабочих и военных продовольствием. В 1760 г. был издан сенатский указ «О занятии в Сибири мест от Усть-Каменогорской крепости по реке Бухтарме и далее до Телецкого озера, о построении там в удобных местах крепостей и заселении той стороны по реке Убе, Ульбе, Березовке, Глубокой и прочим речкам, впадающим в Иртыш-реку, русскими людьми до двух тысяч человек». В связи с этим сенат на основании манифеста Екатерины II от 4 декабря 1761 г. пригласил возвращаться в Россию русских старообрядцев, бежавших от религиозных гонений в Польшу. При этом указывалось, что место жительства ими может быть выбрано либо прежнее, либо означенное в распоряжении императрицы, куда входила и Сибирь. Таким образом, некоторые старообрядцы поселились здесь добровольно, однако многих, особенно выведенных генерал-майором Масловым жителей входившей в состав Польши слободы Ветки, выслали на эту территорию насильно. В 1765 г. было издано специальное распоряжение, в котором повелевалось ссылать в Сибирь беглецов из Польши и Литвы, поэтому на Алтае их стали называть поляками.В 1760-е гг. были основаны все коренные селения «поляков» в Змеиногорском округе: Екатерининка Александровской волости; Шемонаиха, Лосиха (Верх-Уба), Секисовка Владимирской волости; Бобровка Бобровской волости. Вскоре появились новые деревни, где жителями были только староверы: Малая Убинка, Быструха Владимирской волости; Черемшанка, Бутаково Риддерской волости и некоторые другие.21 мая 1779 г. издается распоряжение о приписке к заводам крестьян-поляков, что обязывало их выполнять не только земледельческие работы, но и рубку леса, вывоз готовой руды и т.д. До 1861 г. поляки являлись приписными к Колывано-Воскресенским горным заводам. В отличие от каменщиков они должны были исполнять все государственные обязанности и платить двойной подушный налог как раскольники.

Таким образом, история алтайского старообрядчества XVIII в. делится на два этапа: первую половину столетия, когда в край попадают лишь отдельные староверы-беглецы, и вторую половину - время образования на этой территории оседлых поселений (в 1750 - 1790-е гг. - каменщиков, в 1760 - 1800-е гг. - поляков). XIX в. характеризуется общей стабилизацией жизни алтайского старообрядчества. Об этом свидетельствует активный процесс образования новых деревень (6), налаживание связей между различными старообрядческими толками, обусловленное их религиозной общностью. В XIX в. на Алтае жили представители как поповских, так и беспоповских согласий (8). Староверы-поповцы попали на Алтай в Алейскую, Александровскую, Бобровскую, Владимирскую, Риддерскую волости после «выгонки» поселений на Ветке. Позже, в результате побегов в вольные земли каменщиков, поповцы появились и в Бухтарминском уезде. В Быструхе, Малой Убинке, Черемшанке были сосредоточены беглопоповские общины. С 1850-х гг. отмечается распространение белокриницкого священства среди алтайских поляков, а с 1908 г. - среди каменщиков, у которых белокриницкая церковь находилась сначала в Богатыреве, а с 1917 г. и в Коробихе. С 1800 г. начала существовать единоверческая церковь, являющаяся переходной между старообрядческой и синодальной. Она подчинялась архиереям новообрядческой церкви, но богослужение в ней совершалось по старым книгам в соответствии со старообрядческими установками. На Алтае наиболее многочисленные единоверческие приходы были в Орловке, Поперечной, Екатерининке Александровской волости, Верх-Убе, Шемонаихе Владимирской волости, а также некоторых деревнях каменщиков (Топольное, Камышенка). Во второй половине XIX в. кафедральный единоверческий собор функционировал в Барнауле (священник о. Михаил Кандауров).В роли промежуточных между поповским и беспоповским согласиями выступают часовенный, стариковский и дьяконовский толки. Уральские и сибирские часовенные активно ассимилировались с алтайскими беглопоповцами в 1780-х гг. В долинах Бухтармы и Коксы, на берегу Телецкого озера наиболее распространен стариковский толк. В коренных поселениях поляков - пригородах Усть-Каменогорска, деревнях Риддерской волости - встречались дьяконовские. Один из самых многочисленных беспоповских толков на Алтае - поморский. Поморские общины распространены по всему региону. Беспоповцы-федосеевцы попали на Алтай в связи с массовым переселением сюда ветковцев. Их коренными деревнями были Верх-Уба, Бутаково, Выдриха, Бобровка, Тарханка. В Бутаково, Черемшанке, Быструхе, Малой Убинке проживали беспоповцы-самодуровцы. В долине Убы жили представители таких беспоповских толков, как попавшие на Алтай с Поволжья спасовцы (нетовцы), оховцы (немоляки), в селениях по рекам Уба и Ануй - самокресты, в Язовой и Печах Бухтарминской волости - однопоклонники (дырники), по р. Бухтарме и в Змеиногорском округе - бегуны (странники), что усиливало пестроту обрядово-догматической картины алтайского старообрядчества XIX в. В это время выделяются главные духовные центры края. Славились своим убранством и грамотным ведением службы моленные в Кондратьево, Тургусуне, Выдрихе, Секисовке, Верх-Убе, Черемшанке, Белой. История сохранила имена наиболее авторитетных старообрядческих наставников XIX в. У поповцев в 1800 - 1820-е гг. большим уважением пользовались Егор Алексеев (Крутоберезовка), Трофим Соколов (Малая Убинка), Платон Гусляков (Верх-Уба); в 30 - 40-е гг. - Никита Зеленков (Тургусун), Иван Пантелеев (Снегирево), Екатерина Карельских (бухтарминские деревни); в 50 - 60-е гг. - Иван Голованов (Быструха); в 70 - 80-е гг. - Федор Еремеев (Тарханка); у беспоповцев - Иван Кривоногов (Выдриха), Карп Раченков (Бутаково), Федор Шешунников (Тарханка), Гурий Костин (Бобровка), Яссон Зырянов (Белая). В конце XIX - начале XX в. растет число старообрядческих монастырей. Скиты функционировали недалеко от Риддера, Верх-Убы, Усть-Каменогорска, Змеиногорска, на р. Бащелак, возле сел Пономари и Кордон Чарышской волости, в районе волостного центра Среднекрасилово, недалеко от Залесово (в местечке Микулушкино болото), в Чулышмане на Горном Алтае. В этот период на Алтай попадает достаточно большая группа староверов - переселенцев из России. Как показали экспедиционные исследования сотрудников Новосибирской консерватории в районы проживания старообрядцев 1993 - 1997 гг. (22), современное состояние староверческих поселений на Алтае претерпело определенные изменения. В регионе встречаются поповцы-белокриничники, беглопоповцы и представители восьми беспоповских толков: поморцы, федосеевцы, филипповцы, часовенные, стариковцы, дьяконовцы, мелхиседеки, бегуны (предположительно). Главные центры белокриницких староверов расположены в Барнауле (священник о. Никола), Бийске (священник о. Михаил), Усть-Каменогорске (священник о. Глеб). Благодаря миссионерской деятельности священнослужителей наблюдается активный рост белокриницких общин в райцентрах Красногорское, Залесово, Благовещенка, Горно-Алтайске, селах Усть-Коксинского района Республики Алтай, Глубоковского и Шемонаихинского районов Восточно-Казахстанской области. В некоторых населенных пунктах (Барнауле, Бийске, Залесове, д. Мульта Усть-Коксинского района) ведется строительство храмов. Беглопоповская община, насчитывающая до 100 человек, имеющая свою церковь, сохранилась в с. Черемшанка Глубоковского района Восточно-Казахстанской области. Староверы-беглопоповцы также проживают в деревнях Кордон и Пещерка Залесовского района и в г. Заринске. Часть беглопоповцев попала в Пещерку из Каменки, переставшей существовать с 1957 г. вследствие объединения колхозов, в которой когда-то была церковь. По свидетельствам местных жителей, еще совсем недавно большая община была в Заринске, но после смерти наставника общинные (соборные) богослужения прекратились, моленный дом продали. В настоящее время к беглопоповцам Залесовского и Заринского районов приезжает священник о. Андрей из с. Барит (Урск) Кемеровской области. Численно преобладающим беспоповским толком Алтая остается поморский. Общины поморцев сосредоточены в Барнауле (наставники А.В. Гутов, А.В. Мозолева), Бийске (наставник Ф.Ф. Серебренников), Усть-Каменогорске (наставница М.К. Фарафонова), Лениногорске (наставники И.К. Грузинов, А.Я. Немцев), Серебрянске (наставник Е.Я. Неустроев). Местами компактного проживания поморцев являются Алейский, Алтайский, Бийский, Чарышский районы Алтайского края, а также Глубоковский район Восточно-Казахстанской области. В Лениногорске еще в начале 1990-х гг. находился женский поморский монастырь, в котором были две монахини и послушница. Большая часть поморцев - коренные уроженцы Алтая, однако встречаются и переселенцы из Томской области, Тобольска, с Урала. В некоторых деревнях (Верх-Уба, Бутаково, Малая Уба) поморцев называют самодуровцами. По-прежнему самым распространенным толком на юге Алтая остается стариковский. Известны стариковские общины в Горно-Алтайске (наставница В.И. Филиппова), Майме (наставник Н.С. Сухоплюев), Зыряновске (наставники М.С. Рахманов, Л.А. Выходцев), селах Богатырево, Снегирево, Парыгино (наставник Т.И. Лощилов), Путинцево (наставница Т. Шицына) Зыряновского района, р.п. Усть-Кокса и деревнях Верхний и Нижний Уймон, Тихонькая, Чендек, Мульта (наставник Ф.Е. Иванов) Усть-Коксинского района, Яйлю Турочакского района.Своеобразием представлений, а также строгостью нравов отличаются стариковцы Горного Алтая (самоназвание толка - стариковина). Многие из них отказались от государственных пенсий, стараются жить натуральным хозяйством, как можно реже покупая необходимые продукты в магазинах. Стариковцы имеют отдельную посуду, чтобы не оскверниться через общую трапезу с мирскими людьми. Они не приемлют магнитофон, радио, телевидение, телефон, считая их «бесовскими».Алтайским стариковцам свойственны обрядовые особенности. В частности, причащаясь, они пользуются не просфорами, а богоявленской водой (д. Мульта Усть-Коксинского района), на Пасху - яйцом, пролежавшим год перед иконами со дня прошлой Пасхи (д. Яйлю Турочакского района). При переходе в стариковину никониане должны быть крещены заново, белокриничников же докрещивают с «отреканием» (отрицанием от ереси). По свидетельству Ф.О. Бочкаревой из д. Тихонькая, «для принятия нашей веры прежде, чем креститься, необходимо три года учить устав. Толкование сему найдем в евангельской притче о хозяине и садовнике, три года ухаживавшем за деревом, которое зацвело только на четвертый год».Духовным руководителем стариковской общины является настоятель. По словам В.И. Филипповой из Горно-Алтайска, «настоятель - почти священник. Он имеет право отсаживать от собора, сводить брачующихся». В Мульте за настоятелем сохранилось название «иерей», все проблемы решают собором (т.е. общиной) на духовной беседе. К наиболее спорным догматическим вопросам относится отпевание умершего без покаяния.Стариковцы сознательно не распространяют свою веру.

Следует отметить, что в некоторых бухтарминских деревнях (Быково, Богатырево Зыряновского района, Солдатово Большенарымского района) местные жители выделяют поляковских старообрядцев. Видимо, это потомки поляков, перебравшихся на жительство в Камень, но при этом сохранивших свои отличительные особенности в быту и церковной практике. Поляковские староверы образовали своеобразный самостоятельный толк локального значения. Жительница с. Богатырево У.О. Бирюкова сообщила, что поляковские убегали от советской власти в Китай и затем в 1950-1960-е годы вернулись на Бухтарму. Раньше они имели собственную моленную, отличавшуюся от стариковской отсутствием колоколов. В богослужении у них больше пения, причем их песнопения более распевны и протяженны.

Старообрядцы Восточного Казахстана освоили основные природные богатства края и занимались земледелием (с преобладанием залежно-паровой системы), скотоводством (в том числе разведением оленей-маралов), пчеловодством, охотой (охотились на соболей, белок, медведей, горных козлов, птицу) и рыбной ловлей. Многие элементы материальной и духовной культуры бухтарминцев отличались сохранением ряда архаических черт, что является следствием проживания их в труднодоступных горных долинах в отрыве от основного массива расселения русского народа и замкнутого образа жизни. Бухтарминцы восприняли некоторые черты культуры от соседних народов - казахов, алтайцев. Так, были заимствованы отдельные элементы одежды - шаровары у женщин, орнамент и др. Заимствования культурных элементов у казахов могут объясняться, в частности, тем, что среди первых переселенцев-старообрядцев преобладали мужчины. Из-за нехватки женщин некоторые из переселенцев брали в жены женщин-казашек, предварительно окрестив их. Комплексное этнографическое обследование бухтарминцев было осуществлено в 1927 г. известными этнографами Е.Э. Бломквист и Н.П. Гринковой в рамках работ Казахстанской экспедиции Академии Наук (руководитель - С.И. Руденко). Результаты обследования отражены в сборнике, подготовленном Е.Э. Бломквист и Н.П. Гринковой

После раскола церкви в 1720 году – появление первых старообрядцев на Алтае. Живописные места Горного Алтая притягивали старообрядцев. Некоторые из староверов оказались в числе прочих русских переселенцев, подпавшие под правительственные указы о заселении новых земель в связи с основанием крепостей и заводов, так называемые казенные переселения. Другие же были беглецами, скрывавшимися в труднодоступных ущельях Алтайских гор от правительственных повинностей, крепостной неволи и религиозных гонений, как например Бухтарминские старообрядцы - каменщики жили в горах. Многие живут на заимках по несколько семей, скрываясь от мирских людей, со своими законами, простыми, но суровыми: быть твердым в вере, не лгать, не воровать, не курить, не употреблять алкоголя, чтить родителей и многое другое, что отличало их от других людей. В 1721 году наши предки бежали из Москвы в Польшу, так как их в России преследовали за старую веру. Они были не согласны с Никоном. В Польше наши предки жили сорок лет на реке Ветке Гомельской губернии (ныне Белоруссия). В Польше в 1761году поселенцы из России были разгромлены казаками по приказу властей. Все поселенцы были направлены в Москву. По возвращении в Москву им обещали свободу, но обещание не выполнили. Староверы отказались признать православную веру в новом обряде, и за отказ вторично их сослали в Сибирь совместно с волжскими кержаками с волжских скитов. Отсюда пошло название «поляки» и «кержаки». К Алтайским горам направили большую группу старообрядцев от западных границ государства. Они были расселены компактной группой. Местные жители называли их «поляки», так как высланы они были с территории, принадлежащей некоторое время Польше. Возможно, в состав «поляков» вошли жители близлежащих к Ветке и Стародубовью селений. Таким образом, «поляки» стали первой группой переселенцев из южной части России. Старообрядцы в силу своей религиозной замкнутости держались особняком. В Сибири они сами стали называть себя поляками.

Когда прибыли на Алтай, стали расселяться по разным местам. Из этого этапа, в котором были и семья Гусляковых, часть осталась в Перерве, в Шеманаихе, часть в Лосихе, а остальные выехали в Бобровку. Старообрядцы вели счет родства, начиная его от времени поселения во вновь основанной деревне. Известно, что первые деревни «поляков» появились на Алтае в середине 1860-х годах: Лосиха (Старо-Алейская), Шеманаевская (Ново-Алейская) Екатерининская, Петропавловская, Секисовская и Бобровская, ставшая административным центром. К середине девятнадцатого века «поляки» составили в Бийском уезде более 80% населения. В 1782 году императрица Екатерина Вторая разрешила русским людям, в том числе и старообрядцам, селиться с инородцами, с тех пор они значились оседлыми инородцами. Они должны были вносить в казну ясак* мехами по оценке на 3руб. 50коп., но при этом освобождались от воинской обязанности, от уплаты государственных податей, не выполняли натуральной повинности и даже не приписывались к заводам. Неофициальным управляющим центром старообрядчества, а также ее культуры становится одно из самых старых загадочных сел Усть-Коксинского района Верх-Уймон. Это первое русское село основано в 1786 году старообрядцами, бежавшими на Алтай, в поисках Беловодья – страны «истинной веры и древнего благочестия». Начинают складываться традиции Алтайского старообрядчества. Они обживаются, что свидетельствует образование многочисленных деревень, например, село Солоновка было создано старообрядцами более трехсот лет назад. Расселение староверов происходит особенно в предгорий Горного Алтая, в местах Беловодье, где обосновались села староверов Алтая по рекам Бухтарме, Убе и у озера Маркаколь, а также в Уймонской и Катандинской степи. Это расселение началось в начале восемнадцатого века в результате оттеснения кочевых сибирских племен к китайской границе, что и произошло расширение земельных владений Российского государства. Поэтому в 1760 году часть крепостей перенесли в Алтайские горы. Линия границ после этого получила название Новой Колывань – Кузнецкой, или Алтайской. В освободившиеся прежние казачьи поселки по решению правительства направили ссыльных крестьян для снабжения продовольствием горнозаводских рабочих. Уже в 1792 году в Бухтарминской волости было 30 селений.

После отмены крепостного права мощные переселенческие потоки хлынули из Европейской части на юг Сибири в основном крестьяне, едущие на «свободные земли», а старообрядцы в Сибири к началу двадцатого века расселились неравномерно. На Алтае их насчитывалось более тридцати тысяч, это в Красногорском, Солонешенском, Смоленском, Алтайском и других районах. Таким образом, Алтай представляет собой район довольно позднего освоения сибирских земель русскими людьми. Уездный город Бийск упоминали старообрядцы-бегуны в девятнадцатом веке, которые составляли маршрутные карты пути в Беловодье, как один из перевалочных пунктов на этом сакральном пути.

Культура и быт старообрядцев. В конце семнадцатого и в восемнадцатого веков старообрядчество разделилось на «поповцев» «беспоповцев». Однако обе группы дробились на еще более мелкие и среди староверов существуют различные религиозные течения: старожилы старообрядцы – беспоповцы, не признающие священников в качестве посредников между собой и Богом, - в храм не ходят, а посещают свой молельный дом. Поповцы же привлекли для богослужения «беглых» священников, порвавших с официальной православной церковью. Крупнейший центр поповщины находится в Нижнегородской губернии на реке Керженец. Керженцы или «кержаки», были против существующей государственной власти, и считали Петра Первого воплощением антихриста. В 20годы восемнадцатого века были разгромлены и бежали в другие местности.

После ряда законодательных актов 1905-1906гг. старообрядцы получили возможность легализовать свои общины, хотя и без права именовать их приходами, это общины православных старообрядцев, общины «Поляков», «Федосеевцев», «Дырников», «Поповцев» и «Беспоповцев», а также «Новокрещенцев», людей переходящих в старообрядчество и других. С целью укрепления христианства происходит присоединение «беглопоповских» общин к белокриницкой старообрядческой церкви. Мельников Федор Евфимьевич стал инициатором издания журнала «Сибирский старообрядец». Налаживаются связи между различными старообрядческими толками, число их растет, за счет появления уроженцев. Наиболее благоприятным периодом в истории алтайских староверов предстает время со второй половины девятнадцатого века до десятых годов двадцатого века, что связано со смягчением политики правительства в отношении старообрядцев.

Село Мульта – это современный духовный центр староверов Уймона. В соседнем селе Замульта, на другом берегу находится действующий старообрядческий храм Ильи Пророка Новосибирской епархии Русской православной старообрядческой церкви построенный в 2002 – 2003 годах. В конце девятнадцатого века в селе Нижний Уймон была построена старообрядческая часовня, неимоверными усилиями жителей сохраненная до начала советских времен. В1980году заканчивается строительство Покровского храма Старообрядческой церкви.

Потомки старообрядцев хранят свою «особенность» и по сей день не только духовную, но и материальную: в Верх-Уймоне можно увидеть дома, построенные из лиственницы и пихтача по заветам старины с соблюдением лунных циклов еще в девятнадцатом – начале двадцатого веков, некоторые из них сохранили росписи легендарной народной умелицы Агашевны. В селах Верх-Уймон, Солоновка, Солонешенное, да и в других создаются музеи старообрядчества. Сельское хозяйство и сегодня остается основным занятием современных потомков староверов; не последнюю роль в хозяйстве играют и промыслы. Староверы хорошо разбираются в лекарственных травах, съедобных растениях, корнях.

Одна из традиций старообрядцев говорит, что посуда, из которой пьет чужой человек, в староверческих семьях считается нечистой, ее нужно держать отдельно и уж ни в коем случае не окунать в домашнее ведро. Каждая посуда имеет свое предназначение. Старообрядец отличается от других людей, тем, что он носит бороду, одевается по старинке,рубашка косоворотка на выпуск, подпоясанная ремешком или тесемочкой, штаны или брюки заправленные в сапоги. А женщины носят косы, сарафаны, шали, платки, фартуки. В основном самотканую одежду.

Вот как состоит типичная изба русских старообрядцев, в которой сохранено внутреннее убранство с русской печью, которая занимает почти четверть комнаты, палатами, лавками, полками под посуду, на пол постелены домотканые дорожки. На стенах расшитые полотенца, зеркала, детская зыбка с самодельными игрушками. В переднем красном углу над столом, накрытом белой скатертью, божница со старообрядческими книгами, иконами, кадило, подсвечник. В сенях хранится конная упряжь, седла, посуда деревянная: кадочки – «квашонки», туеса большие и маленькие, старинная маслобойка, крупорушки, кожаные суммы. Утварь в основном самодельная.

В 2008году представители Русской Православной церкви и старообрядцы Новозыбковской традиции договорились о начале постоянного диалога.

В последнее время на Алтае намечается тенденция к обращению от старообрядчества и православия к новым религиозным культам к бурханизму.

* Как известно, именно старообрядцы в восемнадцатом веке впервые обосновались на Алтае и взаимодействовали с коренными жителями края. Сейчас во многих отдаленных от городов деревнях религиозные старообрядческие традиции разрушаются и угасают.

Старообрядцы или раскольники?

Бегство во спасение

Уклад жизни и быт старообрядцев

Жизнь в молитвах и без

Похожие статьи