Тема поэта и поэзии. Поэта и поэзии Тема поэта в лирике

Роль поэта и поэзии — это тема, которая волновала большинство изучаемых нами писателей и поэтов. Отдельно хочется остановиться на , в творчестве которого, данная тематика является одной из главных. Многие работы Пушкина посвящены именно теме поэта и поэзии, о чем поговорим подробнее в нашем .

Пушкин написал много разнообразных произведений, раскрывая разные актуальные проблемы своего времени. Более десятка работ Пушкина посвящены теме поэта и поэзии. Здесь его знаменитый , Эхо, Я памятник себе воздвиг… и многие другие. В каждой из этих работ автор размышляет о роли поэта и поэзии трактуя ее по-разному, в зависимости от времени, когда то или иное стихотворение увидело свет.

Еще в годы обучения Пушкин пишет о том, что не каждый может стать поэтом. Как пишет писатель в своем стихе К другу стихотворцу, творческая работа требует большой духовной отдачи, а учитывая, что не все общество понимает и принимает творчество, нужно быть готовым к нелегкой судьбе.

Посвящая стихи теме поэта и поэзии, Пушкин постоянно пытается размышлять о предназначении поэта, его роли и функции в жизни общества. При этом он берет на себя смелость говорить и о тех самых качествах, которыми должен обладать каждый поэт. Эти рассуждения хорошо прослеживаются в работе под названием Пророк. И тут мы видим, что для поэта недостаточно просто получить вместо языка жало мудрой змеи, а вместо сердца получить пылающий уголь. Нужно обязательно иметь высокие идеи и цель. Именно ради этого и нужно работать, донося свою мысль обществу и народу.

Раскрывая в своей лирике роль поэта и поэзии, Пушкин идет дальше. В своих работах Поэт и толпа и Эхо писатель говорит о личной свободе. Поэт должен быть независим от толпы и ее мнения. Как должен быть независим и от тех, кто равнодушен к поэзии. Для поэта важно вопреки всему раскрывать и указывать на актуальные проблемы человечества. Именно по этим причинам поэты часто одиноки и постоянно гонимы властями. Ведь не все в состоянии понять творчество, идею и высокие устремления поэта. Но даже все это не повод прекращать писать. Истинный поэт будет продолжать творить независимо от сложившихся обстоятельств, даже включая одиночество.

Тема предназначения поэта и поэзии является традиционной для русской литературы. Она прослеживается в творчестве Державина, Кюхельбекера, Рылеева, Пушкина, Лермонтова. Н. А. Некрасов не исключение. Если у Кюхельбекера, Пушкина поэт - «пророк» находится над толпой в борьбе за идеалы свободы, добра и справедливости, идет к людям «глаголом жечь сердца», то у Лермонтова пророк уже другой: он бежит от людей в пустыню. Видя их пороки, он не находит в себе сил для борьбы. Поэту Некрасова - это пророк, которого к людям «послал бог гнева и печали», его путь тернист, потому что поэт проходит этот путь с карающей лирой в руках, негодуя и обличая. Поэт понимает, что снискать всеобщую любовь таким образом невозможно:

Его преследуют хулы:

Он ловит звуки одобренья

Не в сладком ропоте хвалы,

А в диких криках озлобленья.

…………………………………..

Со всех сторон его клянут,

И, только труп его увидя,

Как много сделал он, поймут,

И как любил он - ненавидя!

Но его позиция - это позиция поэта-гражданина, сына своей Родины:

Не может сын глядеть спокойно

На горе матери родной.

Поэтическим манифестом поэта стало стихотворение «Поэт и гражданин» (1856), написанное в форме диалога поэта с читателем - гражданином, демократом по своим убеждениям, который предъявляет поэту требования от имени лучших людей страны - эти требования отвечают духу времени, духу самой жизни:

Пора вставать! Ты знаешь сам,

Какое время наступило;

В ком чувство долга не остыло,

Кто сердцем неподкупно прям,

В ком дарованье, сила,

меткость,

Тому теперь не должно спать...

………………………………………..

Проснись: громи пороки смело...

………………………………………..

Не время в шахматы играть,

Не время песни распевать!

………………………………………..

Будь гражданин! Служи искусству,

Для блага ближнего живи,

Свой гений подчиняя чувству

Всеобнимающей любви...

Перед нами не поединок двух противников, а взаимный поиск истинного ответа на вопрос о роли поэта и назначении поэзии в общественной жизни. Гражданин убеждает поэта в том, что его роль в жизни общества значительна и требует от него не только художественного таланта, но и гражданских убеждений:

Поэтом можешь ты не быть,

Но гражданином быть обязан.

А что такое гражданин?

Отечества достойный сын.

………………………………………..

Он, как свои, на теле носит

Все язвы родины своей.

И в поэзию XIX века входит Муза Некрасова - сестра страдающего, истерзанного, угнетенного народа:

Вчерашний день, часу в шестом,

Зашел я на Сенную;

Там били женщину кнутом,

Крестьянку молодую,

Ни звука из ее груди,

Лишь бич свистал, играя...

И Музе я сказал: «Гляди!

Сестра твоя родная!»

Муза - «печальная спутница печальных бедняков», «плачущая, скорбящая», «униженно просящая» за судьбу народа, прошла вместе с поэтом через всю его жизнь:

Чрез бездны темные Насилия и Зла,

Труда и Голода она меня вела -

Почувствовать свои страданья научила

И свету возвестить о них благословила...

В конце жизни поэт, обращаясь к своей Музе, говорит:

О Муза! наша песня спета.

Приди, закрой глаза поэта

На вечный сон небытия,

Сестра народа - и моя!

Поэт уверен, что его Муза не даст «порваться долго» «живому, кровному союзу» между ним «и честными сердцами» даже после его смерти. В стихотворении «Элегия» поэт размышляет о самых острых вопросах современности, о молодежи, о своей судьбе и судьбе народной. «Народ освобожден, но счастлив ли народ?» Именно этой тревожной мыслью проникнуто все стихотворение. Но народ, о котором думает, пишет поэт, безмолвствует:

Природа внемлет мне,

Но тот, о ком пою в вечерней тишине,

Кому посвящены мечтания поэта -

Увы! не внемлет он - и не дает ответа...

Стихотворение «Элегия» - поэтическое завещание поэта-гражданина, выполнившего свой долг:

Я лиру посвятил народу своему.

Быть может, я умру неведомый ему,

Но я ему служил - и сердцем я спокоен...

Тема творчества (о назначении поэта и поэзии) привлекала многих поэтов. Она занимает значительное место и в лирике Пушкина. О высоком предназначении поэзии, ее особой роли говорит он не в одном стихотворении: «Пророк» (1826), «Поэт» (1827), «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» (1836). Поэзия - трудное и ответственное дело, считает Пушкин. А поэт отличается от простых смертных тем, что ему дано видеть, слышать, понимать то, чего не видит, не слышит, не понимает обыкновенный человек. Своим даром поэт воздействует на него, он способен «глаголом жечь сердца людей». Однако талант поэта не только дар, но и тяжелая ноша, большая ответственность. Его влияние на людей столь велико, что поэт сам должен быть примером гражданского поведения, проявляя стойкость, непримиримость к общественной несправедливости, быть строгим и взыскательным судьей по отношению к себе. Истинная поэзия, по мнению Пушкина, должна быть человечной, жизнеутверждающей, пробуждать добрые гуманные чувства.

В стихотворениях «Свободы сеятель пустынный...» (1823), «Поэт и толпа» (1828), «Поэту» (1830), «Эхо» (1831), «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» (1836) Пушкин рассуждает о свободе поэтического творчества, о сложных взаимоотношениях поэта и власти, поэта и народа.

«Пророк - это идеальный образ истинного поэта в его сущности и высшем призвании__

Все то житейское содержание, что наполняет сердца и умы занятых людей, весь их мир должен стать для истинного поэта пустынею мрачной... Он жаждет духовного удовлетворения и влачится к нему. С его стороны больше ничего и не требуется: алчущие и жаждущие насытятся...

Поэт-пророк изощренным вниманием проник в жизнь природы высшей и низшей, созерцал и слышал все, что совершается, от прямого полета ангелов до извилистого хода гадов, от круговращения небес до прозябания растения. Что же дальше?.. Кто прозрел, чтобы видеть красоту мироздания, тот тем мучительнее ощущает безобразие человеческой действительности. Он будет бороться с нею. Его действие и оружие - слово правды... Но для того, чтобы слово правды, исходящее из жала мудрости, не язвило только, а жгло сердца людей, нужно, чтобы само это жало было разожжено огнем любви... Кроме библейского образа шестикрылого серафима, в основе своей взято из Библии и последнее действие этого посланника Божия:

И он мне грудь рассек мечом, И сердце трепетное вынул, И угль, пылающий огнем, Во грудь отверстую водвинул.

Библии принадлежит и общий тон стихотворения, невозмутимо-величавый, что-то недосягаемо возвышенное... Отсутствие придаточных предложений, относительных местоимений и логических союзов при нераздельном господстве союза «и» (в тридцати стихах он повторяется двадцать раз)... приближают здесь пушкинский язык к библейскому...» (В. Соловьев).

Вопрос 20. Философские мотивы в лирике а.С.Пушкина 1830-х годов.

В процессе развития пушкинской лирики, особенно в 1820-е годы, заметное место принадлежит меняющимся отношениям между ее элементами, которые можно обозначить как «домашняя» и «высокая» (или общезначимая) лирика.5

Вводя понятие «домашняя» лирика, я опираюсь на терминологию Ю. Н. Тынянова. Характеризуя эволюцию авторского образа в посланиях Пушкина, он говорил о появлении «индивидуальной домашней семантики» как следствии конкретизации «автора» и «адресатов» (имелась в виду «конкретная недоговоренность, которая присуща действительным обрывкам отношений между пишущим и адресатом»).6 Слово «домашний», таким образом, обозначает здесь ту реальность, которая стоит за текстом лирического стихотворения; это позволило мне воспользоваться указанной формулировкой, сознавая, однако, что вводимое мною понятие несколько отлично от предложенного Ю. Н. Тыняновым.

Под «домашней» лирикой я имею в виду стихотворения, включающие в себя неупорядоченную, эмпирическую действительность, реалии повседневного быта и лишенные той степени обобщения, которая снимает прямую приуроченность их к событиям частной жизни поэта и придает им более общее значение. Сразу же оговорюсь, что в пределах лирики Пушкина выделение «домашних» стихотворений и мотивов в их, так сказать, «чистом» виде является не всегда легким вследствие особой судьбы пушкинского наследия в русской культуре. Жизнь и личность Пушкина оказались мифологизированными, и все, что относится к частному быту поэта, практически приобрело права гражданства наравне с его творчеством.

Романтическая лирика Пушкина начала 1820-х годов ориентирована прежде всего на образ лирического героя как элегического поэта (я употребляю термин «лирический герой» в том смысле, который определен Л. Я. Гинзбург7). Это, однако, не означает, что авторский образ пушкинской лирики однозначен; тем не менее доминантным становится облик поэта-элегика, к которому тяготеют в той или иной мере и другие модификации авторского «я». Более того, пушкинская романтическая элегия, как на это неоднократно указывалось, втягивает в свою орбиту другие лирические жанры, в особенности послание, включая и такие своеобразные его формы, как например поэтическое обращение к Овидию («К Овидию», 1821). Сама тема Овидия оказывается тесно связанной с элегическим комплексом; судьба же римского поэта проецируется на жизненные перипетии лирического героя, ориентированные на поэтически преобразованную биографию самого автора:

Овидий, я живу близ тихих берегов,

Которым изгнанных отеческих богов

Ты некогда принес и пепел свой оставил.

Перестройка пушкинской лирики в середине 1820-х годов проявляется, в частности, в резком изменении соотношения «домашней» и «высокой» лирики как элементов художественной системы. Ощущение границ между ними не утрачивается, но тем не менее «домашние» стихотворения и поэтические тенденции, которые в них воплощены, оказываются не на периферии пушкинской поэзии, а, напротив, в самом средоточии процессов, определяющих теперь эволюцию лирики Пушкина. Изменения, которые претерпевает в это время пушкинская элегия, утрачивающая к тому же свое прежнее значение доминанты, способствуют снятию тех ограничений, которые накладывали на лирику Пушкина законы жанра. Это создавало условия для расширения возможностей лирики, в частности для сближения «домашней» и «высокой» лирики. С одной стороны, эволюция пушкинского дружеского послания приводит к тому, что оно смыкается с формами, прежде не допускавшимися в пределах «высокой» (общезначимой) лирики; с другой - все более обнаруживает себя тенденция к объединению «высокой» лирики и «домашних» стихов.

Существенное содействие в перестройке жанра оказывает дружеское письмо, включающее в себя стихотворные вставки, связанные одновременно и с внелитературной функцией эпистолярного текста и с его литературной природой. Характерным примером такого письма может служить письмо Пушкина к И. Е. Великопольскому от 3 июня 1826 г.; стихотворный текст, предшествуя прозаическому, включен в сложный эпистолярный контекст, бытовой повод к которому - необходимость рассчитаться с карточным долгом, используя проигрыш адресата, - по-разному обыгрывается в стихотворной и прозаической части письма (ср.: «Играешь ты на лире очень мило, Играешь ты довольно плохо в штос. 500 рублей, проигранных тобою, Наличные свидетели тому...» и «Сделайте одолжение, пятьсот рублей, которые вы мне должны, возвратить не мне...» - XIII, 281-282).

Повседневные бытовые впечатления и реалии занимают все более значительное место в лирике Пушкина михайловского периода; это также способствует трансформации традиционных жанров, хотя и не ведет еще к падению границ между «высокой» и «домашней» лирикой. В то же время в «домашних» стихах Пушкина, отражающих его михайловские (и тригорские) впечатления, заключено уже многое из того, что определяет новаторство пушкинской лирики этого времени.

Жизнь Пушкина в михайловской ссылке, его впечатления и отношения этого периода нашли довольно широкое воплощение в лирике. В ряде стихотворений воссоздается своеобразная атмосфера, окружавшая поэта в Тригорском и одновременно запечатленная в его письмах, а также в мемуарных источниках. «Домашние» стихотворения Пушкина этого времени воспроизводят, в частности, игровое начало, определявшее во многом его взаимоотношения с обитательницами Тригорского и нашедшее отражение как в стихотворениях поэта, так и в его переписке.15 «Домашняя» лирика михайловского периода оказывается втянутой в средоточие художественных исканий Пушкина-лирика; сам характер этих исканий способствовал неизбежному сближению «домашней» лирики с «высокой», придавая общезначимость таким стихотворениям, которые ранее не выходили бы за пределы периферийных явлений пушкинской поэзии.

Впрочем, и в михайловский период еще сохраняется грань между стихотворениями чисто «домашнего», интимного плана и стихотворениями, которые для самого автора хотя и оставались в рамках «домашней» лирики, но в то же время практически оказывались уже за ее пределами. Сама возможность такого переосмысления коренится в глубине процессов, связанных с перестройкой художественной системы пушкинской лирики, ее движением к реализму.

В пределах михайловского периода, таким образом, существенно видоизменяется соотношение «домашней» и «высокой» лирики. «Признание» и «19 октября» с разных сторон демонстрируют пути их сближения, осуществляемого как процесс взаимного тяготения. Тенденция к слиянию «домашней» и общезначимой лирики обнаруживает себя как одно из слагаемых движения пушкинской лирики к реализму. Последующие этапы развития поэзии Пушкина связаны уже с постепенным исчезновением принципиальных различий между «домашней» и «высокой» лирикой, которые предстают уже не как автономные элементы художественной системы, но как восходящие к ним начала, взаимодействие которых носит иной, по сравнению с предшествующими периодами, характер. Речь может идти об остаточных формах совмещения «домашнего» и общезначимого, все более обнаруживающих тенденцию к взаимопроникновению, проявившуюся уже в лирике Пушкина михайловского периода. В характеристике пушкинской лирики второй половины 1820-х - 1830-х годов можно поэтому ограничиться более суммарной оценкой явлений, связанных с ее художественной эволюцией, рассмотренной с точки зрения тех изменений, которые являются предметом данной статьи.

Наметившиеся еще в Михайловском художественные принципы закрепляет лирика Пушкина 1826-1828 гг. Лирическое «я» еще прочнее прикрепляется к пушкинской биографии, и соответственно с этим усиливается роль «домашних» реалий, свободно входящих в пушкинскую лирику почти на равных правах с другими слагаемыми. Четкость границ между «домашней» и «высокой» лирикой уже утрачена, поэтому и отношение поэта к стихотворениям, которые прежде ассоциировались с лирикой «домашней», изменяется. Все чаще они отбираются для публикации, приобретая, таким образом, характер общезначимой лирики. Авторский образ («я» поэта), тесно связанный с конкретно-биографическими чертами и объединяющий всю лирику Пушкина, препятствует разграничению «домашней» и «высокой» лирики, которые во всяком случае уже не противостоят друг другу. Однако отбор биографических реалий остается еще достаточно жестким, хотя сознательная установка на автобиографичность лирического «я» (окончательно утратившего черты элегического лирического героя) естественно влечет за собой необходимость расширения конкретно-биографического начала (включая «домашние» реалии).

Многие стихотворения этого времени, как, например, большую часть любовной лирики, связанной с увлечениями этого времени, Пушкин не публикует. Однако у нас нет оснований категорически относить их к «домашней» лирике или же искать доказательств того (как в случае с «Признанием»), что они именно так осмыслялись самим поэтом. Можно скорее говорить о недостаточной последовательности Пушкина, печатавшего, например, такое стихотворение, как «To Dawe ESQr» («Зачем твой дивный карандаш»), но оставившего неопубликованным ряд других стихотворений, не в большей степени связанных с конкретно-биографическими обстоятельствами (некоторые из них, правда, не могли быть напечатаны по цензурным соображениям). Важно, что все эти стихотворения, как опубликованные, так и не напечатанные при жизни Пушкина, объединены общей концепцией, характерной для пушкинской лирики первых последекабрьских лет, представляя, таким образом, определенное единство, ориентированное на единство «автора».

Тенденция к полному слиянию «домашней» и «высокой» лирики в еще большей степени обнаруживает себя на рубеже 1830-х годов (1829-1830). Это краткий, но чрезвычайно знаменательный этап развития пушкинской лирики. Происходящая в это время значительная перестройка художественной системы творчества Пушкина связана с существенным изменением его реализма. В частности, это находит свое выражение в том, что в произведения Пушкина все более включаются реалии предметного мира.38 Традиции, восходящие к «домашней» лирике, сливаются с тенденцией к эстетическому освоению всей действительности в качестве предмета поэзии. «Я» поэта оказывается органично слитым с окружающим миром, воплощаемым в его поэзии; это усиливает процесс окончательного включения «домашней» лирики в общезначимую. «Домашняя семантика», как обособленная сфера изображения, утрачивает самостоятельное значение: все, относящееся к частному бытию «я», оказывается способным на равных правах представлять мир, который становится теперь предметом лирики Пушкина. Автономность «домашней семантики», сохранявшаяся отчасти в пушкинской лирике первых последекабрьских лет, таким образом, преодолевается поэтом.

Речь поэтому должна идти уже не о «домашней» лирике как таковой, но о роли и формах проявления тех ее традиций, которые находят свое выражение во все усиливающемся внимании поэта к предметному миру. Но это по существу снимает и саму проблему противостояния «домашней» и «высокой» лирики как элементов художественной системы. С изменением их функций меняется и природа этих явлений: «домашнее» и общезначимое выступают в роли равноправных компонентов, взаимно дополняя друг друга и обогащая, таким образом, художественные возможности пушкинской лирики, способствуя реализации тех задач, которые ставит теперь перед собой Пушкин-лирик. Вместе с тем внутри художественной системы пушкинской лирики оба эти начала продолжают играть важную роль в ее эволюции. Прослеживая эту эволюцию, мы неизбежно сталкиваемся с необходимостью их констатации как равноправных, но не тождественных элементов, совмещение которых оказывается одним из структурных свойств лирики Пушкина рубежа 1830-х годов.

Завершает процесс слияния «домашнего» и общезначимого лирика Пушкина 1830-х годов. По отношению к ней во многом неуместным оказывается уже выделение «домашнего» начала, настолько цельной и не разложимой на противостоящие (или хотя бы противопоставленные) друг другу элементы предстает ее художественная система. Мир пушкинской лирики теперь принципиально неделим. Предметные и биографические реалии, восходящие к «домашней» лирике Пушкина предшествующих периодов, утрачивают свою прежнюю функцию; их введение лишается демонстративности, их особая природа становится все менее заметной, они органически сливаются с традиционно поэтическим и, более того, оказываются способными его замещать. Это исключает необходимость особых мотивировок для включения предметных реалий в лирику (как, например, шутливый тон стихотворения «Подъезжая под Ижоры» или хотя и «сумрачная», по определению Г. А. Гуковского,42 но все же ирония

«Дорожных жалоб»). Так, например, в написанных еще на рубеже 1830-х годов «Стихах, сочиненных ночью во время бессонницы» (1830) мифологический (и потому «высокий») образ Парки совмещен с бытовым обликом старухи: «Парки бабье лепетанье» (III, 250).43 Представление о видимой бессмысленности жизни естественно воплощается затем в аналогичном, также заимствованном из повседневности образе: «Жизни мышья беготня» (там же). Первоначально стих этот вступал в контраст с предшествующими:

Парк ужасных будто лепет

Топот бледного коня

Вечности бессмертный трепет

Жизни мышья беготня.

Таким образом, меняющееся соотношение внутри лирики Пушкина как системы таких ее элементов, как «домашняя» и общезначимая лирика, обнаруживает характер ее эволюции. Разумеется, последнюю нельзя сводить только к рассмотренному аспекту; она включает в себя взаимодействие многих элементов, составляющих лирику Пушкина как систему. В свою очередь и сама лирика входит составной частью в творчество Пушкина, по отношению к ней представляющее собой сложную систему.45 В системе творчества Пушкина лирика вступает в соотношение с другими ее элементами; их эволюция, а также меняющееся взаимодействие их с лирикой в свою очередь оказывают воздействие на характер тех изменений, которые претерпевает пушкинская лирика. Достаточно отметить, например, сложное соотношение, в котором на протяжении

длительного времени оказывались лирика Пушкина и его стихотворный эпос, особенно «Евгений Онегин». Характер лиризма пушкинского романа не только соответствовал художественным исканиям в лирике, но и оказывал воздействие на ее эволюцию. В частности, это можно было бы проследить и в рассмотренном мною аспекте. С. Г. Бочаров высказал мысль, что «лирика „я“ в романе куда эмпиричнее, необобщеннее, чем собственно лирика Пушкина»; условия для этого создавала мотивировка ее «образом автора».46 Исходя из этого можно предположить, что художественный опыт «Евгения Онегина» в известной мере опережал эволюцию «собственно лирики» Пушкина. Сказался этот опыт, по-видимому, и в изменении соотношения «домашней» и общезначимой лирики. Однако нельзя не отметить здесь и роль, которую с рубежа 1830-х годов начинает играть проза Пушкина, вступающая в сложное соотношение и взаимодействие с его поэзией. Но все это, разумеется, новые проблемы, упомянутые лишь для того, чтобы показать возможные аспекты дальнейшего исследования темы в более широком контексте. В задачу же данной статьи входило лишь наметить общую картину движения пушкинской лирики под избранным углом зрения, связав представление о ее эволюции с изменениями внутри той художественной системы, которую образует собой лирика Пушкина 1820-1830-х годов.

План урока

1. Тема поэта и поэзии традиционная, сквозная в европейской культуре.
2. Тема гражданской миссии поэта в стихотворении “Лицинию”.
3. Идея избранного круга поэтов как “священной истины друзей”, противопоставляемых толпе (“Жуковскому”)
4. Стихотворение “Разговор книгопродавца с поэтом”.
5. Два образа поэта в поздней лирике Пушкина:
   а) поэт как пророк (“Пророк”); преобладающая идея образа поэта – пророка – этическая идея долга перед людьми
   б) поэт как жрец (“Поэт и толпа”, “Поэту”); преобладающая идея образа поэта – жреца – эстетическая.
6. Судьба поэта в творчестве Пушкина.
   а) символически выраженная мысль об особой судьбе поэта в стихотворении “Арион”.
   б) творчество возвышает обычного в жизни человека над другими (“Поэт”).
   в) посмертная слава, отождествляемая с вечной жизнью (“Я памятник себе воздвиг …”).

Образовательные.

• Показать, что тема поэта и поэзии традиционная, сквозная в европейской культуре.
• Показать эволюцию этой темы в лирике А.С.Пушкина.
• Показать неоднозначность трактовок (интерпретаций) стихотворений А.С.Пушкина.
• Определить философский аспект в лирике Пушкина.
• Уточнить и углубить чувства поэта, приблизиться к авторской позиции.

Развивающие.

• Развивать навыки анализа лирического стихотворения, умение делать обобщающие выводы.

Воспитательные.

• Развивать навык владения культурными нормами и традициями русской речи.
• Воспитывать читательскую культуру школьников.

Оборудование.

Стенд с портретами, иллюстрациями, книгами по теме урока.

Ход урока

Вступительное слово учителя:

Эта тема традиционная, сквозная в европейской культуре. Монолог поэта о себе самом встречается еще в античной поэзии.

Основные аспекты:

Процесс творчества, его цель и смысл
- взаимоотношения поэта с читателем (мотив “толпы”)
- взаимоотношения поэта с властью (ситуация “поэт и царь”)
- взаимоотношения поэта с самим собой (вина, совесть, оправдание)
Все эти направления темы широко представлены у Пушкина. В лицейский период творчества мы встречаемся с образом поэта – праздного ленивца (восходит к Батюшкову). Но уже в стихотворении “Лицинию” звучит тема гражданской миссии поэта, говорится о его задачах перед потомством:

В сатире праведный порок изображу
И нравы сих веков потомству обнажу.

Тема поэта и поэзии в лирике Пушкина тесно связана с темой свободы - в аспекте свободы творчества - и на разных этапах раскрывается по-разному. Эта же тема будет определяющей и в стихотворениях “Вольность” (1817) и “Деревня” (1819).
В “Вольности” поэт словно отрекается от прежде волновавшей его темы любви и отдает свой талант воспеванию свободы:
Беги, сокройся от очей,
Цитеры слабая царица!
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица?
Приди, сорви с меня венок,
Разбей изнеженную лиру…

Далее в тексте “Вольности” образ поэта конкретизируется: мы видим задумчивого певца, который размышляет над судьбой тирана, глядя на “забвенью брошенный дворец” Павла I, смело дает “урок” царям в последней строфе стихотворения.
В элегии “Деревня” поэт, свободный от суеты и заблуждений в милом деревенском уединении, окруженный трудами великих писателей и мыслителей, желает придать своей поэзии гражданский пафос:

Почто в моей груди горит бесплодный жар
И не дан мне судьбой витийства грозный дар?

Помимо мотива гражданского служения, в этот период особое значение приобретает мотив внутренней (“тайной”) свободы и независимости поэта (“Н.Я.Плюсовой”):
Свободу лишь учася славить,
Стихами жертвуя лишь ей,
Я не рожден царей забавить
Стыдливой музою моей.
………………………………………
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа.

Идея избранного круга поэтов как посвященных, “священной истины друзей”, противопоставляемых толпе (“Жуковскому”):

Ты прав, творишь ты для немногих,
Не для завистливых судей,
Не для сбирателей убогих
Чужих суждений и вестей,
Но для друзей таланта строгих,
Священной истины друзей.

Эти мотивы сохраняют значимость для Пушкина на протяжении всего творчества.
В дальнейшем в пушкинском прочтении темы поэта и поэзии появляются новые мотивы.

В стихотворении “Разговор книгопродавца с поэтом”, который написан в форме диалога,

Чем объясняется этот выбор?

Диалогическая форма стихотворения передает конфликтность точек зрения книгопродавца и поэта на вопросы искусства.

мы встречаемся с образом поэта – романтика, который предъявляет высокие требования к искусству, говорит о бескорыстности своего творчества.
- Внимательно перечитайте первые 5 ответов поэта. Какие три аспекта творчества отвергает поэт, почему? Какой ответ является содержательной кульминацией стихотворения? Какие автобиографические мотивы звучат в этих ответах?
Три аспекта творчества отвергает поэт:
1) ради денег;
2) ради славы;
3) ради женщины.
Разочаровавшись в своем творчестве (ни толпа, ни возлюбленная не в состоянии его постичь), поэт выбирает свободу.

Что ж изберете вы?

Свободу (!!! – кульминация).

Но чтобы быть свободным, надо продавать свой труд:

Не продается вдохновенье,

Но можно рукопись продать.

Так оказались связаны свобода и зависимость от публики

Какие требования предъявляет время?
Наш век – торгаш; в сей век железный
Без денег и свободы нет.
Что слава? – Яркая заплата
На ветхом рубище певца.

Но если поэт согласиться с требованиями жестокого времени?

Поэт перестанет быть собой!!!

Что становится воплощением этого?

Вторжение прозы в финальную реплику стихотворения: “Вы совершенно правы. Вот вам моя рукопись. Условимся”.

Слово учителя.

Только человеческими силами невозможно защитить поэзию от наступления жестокой людской пошлости, и потому поиск высшей защиты для творческой свободы искусства и приводит к появлению философских мотивов в стихотворениях Пушкина о поэте и поэзии.

Так в “Пророке” (написан в 1826 г. по дороге из Михайловского в Москву, куда опальный поэт ехал для встречи с царем) звучат библейские мотивы. Стихотворение имеет прямое отношение к теме поэта и поэзии, ведь слово “глагол” - главное орудие и пророка, и поэта.

Беседа.

Какой философский смысл вкладывается поэтом в мотивы “дух жажды”, “пустыни”, “перепутья” в начале стихотворения?

Стихотворение Пушкина “Пророк” интересно сравнить с его библейским источником. В “Книге пророка Исайи” говорится о том, как человек желал сделаться пророком (пророк – в Библии вестник воли Божией, предсказатель; пророки воспитывали в народе веру и благочестие, руководили гражданскими правителями, совершали чудеса, писали священные книги). У Пушкина герой вовсе не считает себя выше людей и не хочет себя им противопоставлять. Этот человек вовсе не считал себя существом высшего порядка и не готовился в пророки. Его выбрал шестикрылый серафим, и все действия этот ангел высшего чина будет производить с человеком, не спросив на это его желания.

Почему именно на этого человека пал выбор?

Он был “духовной жаждою томим”, не удовлетворялся лишь благами материального мира. “Перепутье”, где его встретил Серафим, тоже знак духовных исканий будущего пророка.

В чем особенность построения стихотворения? Почему физическому преображению героя посвящена большая часть стихотворения? Как это, по-вашему, обусловлено идейным смыслом стихотворения?

В результате действий Серафима преображаются органы чувств и тело человека: пророк должен иметь нечеловеческую зоркость взгляда, особый слух, иные, чем у обычного человека, язык и сердце. И миссия ангела – преобразовать тело будущего пророка. Операция эта к концу становится все более мучительной и кровавой: если к глазам он прикасается “перстами легкими как сон”, то для того, чтобы вынуть сердце, он мечом рассекает грудь.

Что происходит с органами чувств и телом человека в момент преображения?

Глаза будущего пророка стали “вещими” и стали похожи на глаза “испуганной орлицы”: слишком многое они увидели. И слышать он стал то, что недоступно для человеческого слуха: из высот, глубин, далей приходят к нему звуки:

И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.

Грешный язык (и “празднословный и лукавый”) заменен жалом мудрой змеи – беспощадная истина отныне будет вещаться этим языком. Человеческое сердце тоже, оказывается, не годится для выполнения новой миссии: слишком нежное, “трепетное”. Вместо него в грудь водвинут “угль, пылающий огнем”. Жар и свет этого сердца необходимы новому преображенному существу для смелого провозглашения своих пророчеств, высоту и силу которым придает воля Бога:

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.

Кого же представил Пушкин в своем герое: далекого библейского пророка или поэта, принявшего пророческий дар? (стихотворение называется не “Поэт”, а “Пророк”.)

Разные точки зрения:

1) “Кого же он (Пушкин) дал нам в своем “Пророке”? Это идеальный образ истинного поэта в его сущности и высшем призвании”.

В.Соловьев. Значение поэзии в стихотворениях Пушкина.1899.

2) “ Библия и Коран дали в пору зрелого становления возможность Пушкину утвердиться в его новом самоощущении художника небывалой до того степени ответственности и высокого миссионерства. И – соответственно - свободы и независимости от чего бы то ни было, кроме своего призвания… Пушкин поднимает себя до пророка…”

Н.Скатов. Пушкин. 1990.

3) “В “Пророке” видели и видят изображение поэта, для чего, в сущности, нет никаких данных… Пророк – лишь один из пушкинских героев, гениально постигнутый, но Пушкину не адекватный… “Пророк” - отнюдь не автопортрет и не портрет вообще поэта… Поэта Пушкин изобразил в “Поэте”, а не в “Пророке”. Очень зная, что поэт порою бывает ничтожней ничтожнейших детей мира, Пушкин сознавал себя великим поэтом, но нимало не претендовал на “важный чин” пророка.

В.Ходасевич. “Жребий Пушкина”. Статья С.Булгакова.1937.

4) “Его (Пушкина) “Пророк”, сбивший всех с толку и так прославленный Достоевским, - замечательная библейская стилизация… В позу пророка Пушкин почти никогда не становился”.

А.Кушнер. Средь детей ничтожных мира: Заметки на полях.1994.

“Это стихотворение как подлинно совершенное поэтическое произведение допускает несколько толкований. Мы не обязаны делать выбор между пророком – проповедником слова Божия, и боговдохновенным поэтом; оба эти значения мерцают одно сквозь другое с “одинаковой художественной достоверностью”.

В.С.Баевский. История русской поэзии:1730 – 1980 гг. 1994.

Пророка и поэта роднит способность видеть мир таким, каким его никогда не увидит простой человек: они оба видят его скрытые, тайные стороны. Пророк “поправляет” мир – поэт отражает мир. Пророк несет людям слово Божье – поэт создает свои слова (может быть тогда, когда он становится боговдохновенным?) Они оба обращаются к людям, открывая им правду о земле и небе.

Слово учителя.

В 1827 – 1830 гг. Пушкин создал три программных стихотворения на тему поэта и поэзии. Ему было необходимо отстоять творческую свободу.

Проблеме отношений поэта с “толпой” посвящено стихотворение 1828 года “Поэт и толпа”, построенное в форме диалога.

Беседа.

Каково значение диалогической формы стихотворения?

Кстати, “бессмысленный народ” лишь в заглавии назван “толпой”, а непосредственно в тексте стихотворения он именуется “чернью”. Неправомерно подразумевать под “чернью” так называемый “черный народ”, простонародье. Историки литературы давно пришли к мысли, что “чернь” - понятие более широкое: это все те, кто пытался ущемить его творческую свободу.

Каков образ толпы, черни?

“Чернь” дает поэту наказы, которые отнюдь не новы: ведь она только и просит поэта “учить” ее, давать “смелые уроки”, потому что погрязла в пороках. Но в словах “черни” звучат лишь потребительские нотки:

Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.
- В чем упрекает ее поэт?

В этом вовсе нет желания измениться. И поэт с достоинством отвечает толпе:

Тебе бы пользы все – на вес
Кумир ты ценишь Бельведерский.
Ты пользы, пользы в нем не зришь.
Но мрамор сей ведь бог!.. так что же?
Печной горшок тебе дороже:
Ты пищу в нем себе варишь.

Вот к такому отрицанию искусства можно прийти, если исходить из требования пользы.

Можно ли привлекать искусство к искоренению преступлений?

Кому уподобляет поэтов Пушкин?

За многие века существования цивилизации, считает Пушкин, на земле лишь увеличиваются преступления, и привлекать искусство к их искоренению - тщетно, раз это не смогли сделать “бичи, темницы, топоры”. И вообще “сметать сор” - дело уборщиков, а не жрецов. Вот кому – жрецам – Пушкин уподобил поэтов. “Служенье, алтарь и жертвоприношенье” - высокая миссия и тех и других.

В чем видит Пушкин истинное призвание поэзии?

Назначение (не цель!) поэзии таково:

Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.

Отрицание “житейского” - злобы дня, каких-либо выгод, расчетов в искусстве и утверждение красоты (“звуков сладких”), божественного смысла (“вдохновенье”, “молитвы”) своего служения – вот позиция Пушкина в 1828 г. по самому коренному вопросу искусства.

Слово учителя.

Отстоять в 1828 году свою творческую свободу Пушкин смог, отвергнув “учительную” роль литературы. Но пройдет несколько лет, Пушкин, осознавая себя в иной, в гораздо более широкой общественной среде, несколько иначе поставит вопрос о назначении поэта и поэзии.

В сонете “Поэту” (1830г.) Пушкин, называя поэта “царем” (именно как царь, поэт должен жить один и ни от кого не зависеть), не только провозглашает свободу поэта (“дорогою свободной”), но и вводит существенное ограничение этой свободы:

…Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум.

“Свободный ум” - гарантия верности пути поэта. Раз ум свободен, свободна и дорога. И вот так, обретя свободу, ни на что не отвлекаясь (ни на шум “восторженных похвал”, ни на “суд глупца”, ни на “смех толпы холодной”, “не требуя наград за подвиг благородный”), оценивая себя сам (“Ты сам свой высший суд”), “взыскательный художник” должен идти по жизненному пути. И если он доволен результатом, то пусть его не волнует брань толпы, которая “плюет на алтарь , где твой огонь горит, и в детской резвости колеблет твой треножник”. Вновь, как в стихотворении “Поэт и толпа”, возникает ассоциация поэт – жрец. Но раздражение по поводу “детского”, несознательного поведения толпы отсутствует, потому что она не ведает, что творит.

В чем видит поэт истинное призвание поэзии?

“Пушкин был убежден, что поэзия - самодостаточное явление, не нуждающееся в оправдании, в чьем- либо одобрении. У нее нет задач вне ее самой. Он писал Жуковскому: “Ты спрашиваешь какая цель у “Цыганов”? вот на! Цель поэзии – поэзия – как говорил Дельвиг (если не украл этого). Думы Рылеева и целят, а все невпопад.”

В.С.Баевский. История русской поэзии: 1730 – 1980гг. 1994.

Слово учителя.

В эти годы поэт остро почувствовал покушения на свою свободу. Поэт – это призвание и профессия, предмет размышлений Пушкина в 1827 – 1831 гг. Кто же такой поэт? Отличается ли он от других людей или такой же как все? Ответ Пушкина, который он даст в сонете “Поэт”, не прост.

Какова природа поэта?

Пушкин высказывает парадоксальное мнение на сей счет:

1) ничему человеческому, оказывается, не чужда его душа. Он так же, как и другие, бывает погружен в суету мира; его “душа вкушает хладный сон”; автор вполне допускает даже то, что поэт может быть “всех ничтожней” среды “детей ничтожных мира”, то есть он может быть обычным, земным человеком, потому что его “святая лира молчит”. До того момента, пока не требует поэта к священной “жертве Аполлон”.

Каким образом поэт услышал “требования Аполлона”?

Оно приходит в виде “божественного глагола”, внятного для “чуткого слуха” поэта. Начало творческого процесса, по Пушкину, неожиданно для поэта и вдохновлено божеством (т.е. творческое вдохновение – от Бога). Именно могучая сила вдохновения, действию которой подчиняется поэт, переводит его жизнь в другое русло, отрывая поэта от суеты, от “хладного сна” души.

Сразу начинается мощное преображение поэта, пробуждается его спавшая душа:

Душа поэта встрепенется,

Как пробудившийся орел.

Как меняется поэт?

2) После этого события поэт резко меняется.

Он отстраняется от людской суеты (при этом у него нет никакого презрения к людям);

Перестает поклоняться “народному кумиру”;

Он “тоскует”, окруженный забавами, увлекавшими его.

Как же в этот момент складываются отношения поэта и общества?

Он становится гордым, “ диким и суровым”, погружается в себя, не может находиться среди обычных людей, в мирской суете?

Вдохновение требует одиночества, свободы от повседневности:

Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво.

Бежит он… “на берега пустынных волн, в широкошумные дубровы” - это, конечно, поэтическая условность, символы покоя и уединения. Там легче претворять в стихи “звуки” и “смятенье”, которыми он оказался наполнен.

И Пушкин как будто “останавливает мгновенье” - перед нами поэт, запечатленный в момент вдохновения. Поэтому здесь нет зрительного образа, его заменяют психологические детали.

Прав ли Вл.Соловьев., утверждая, что “2-я его половина возвращает нас к “Пророку”?

Как в результате действий серафима преображаются органы чувств и тело человека: пророк должен иметь нечеловеческую зоркость взгляда, особый слух, иные, чем у обычного человека, язык и сердце; так и могучая сила вдохновенья (“божественный глагол”) на наших глазах переводит жизнь поэта (которая ему уже не принадлежит) в другое русло.

Но говоря о пушкинском идеале поэта и поэзии, нельзя не вспомнить следующее его высказывание: “поэзия… не должна иметь никакой цели, кроме себя самой”, “цель художества есть идеал, а не нравоучение”. Эти два идеала (пророк и жрец) противоречат друг другу, но у Пушкина они гармонически друг друга дополняют. Следующее поколение поэтов утратило эту гармонию и разделилось на приверженцев идеи “чистого искусства” и на сторонников идеи социальной поэзии.

Слово учителя.

В конце жизни Пушкин находит мощный способ выражения своих заветных мыслей о назначении поэзии. В 1836 г. написано его знаменитое стихотворение “Я памятник себе воздвиг нерукотворный…”, которое принято называть просто “Памятником”.

Беседа.

Какие поэты были литературными предшественниками Пушкина в развитии этой темы?

У Пушкина в трактовке своей поэзии как памятника были блестящие предшественники: это древнеримский поэт Гораций, эпиграфом из которого открывается стихотворение. В русской литературе эту мысль продолжили Ломоносов, Державин.

С чем сравнивает Пушкин свой нерукотворный памятник?

Пушкин начинает со сравнения: свой “нерукотворный памятник”, воздвигнутый поэзией, он сравнивает с “Александрийским столпом”. Что здесь имеется в виду - маяк в Александрии или Александровская (в честь Александра I) колонна на Дворцовой площади в Петербурге, воздвигнутая незадолго до написания стихотворения? Кстати, Пушкин нашел повод не явиться на празднование открытия этой колонны. Божественный смысл подлинной поэзии начинает обнаруживаться с первых строк стихотворения: памятник этот – “нерукотворный”, он “вознесся” словно бы не по воле людей, а собственной силой. Но Пушкин подчеркнул также, что у его нерукотворного памятника – “глава непокорная”.

Что имеется в виду?

Независимость и свобода свойственны пушкинской поэзии.

Какая мысль является духовно – философским центром стихотворения?

Величественная мысль о преодолении смерти. Вечная жизнь человека обеспечена настоящей поэзией:

Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит…

Вдумаемся, как назвал здесь Пушкин свою поэзию – “заветная лира”. В этом имени – задушевность и любовь.

- В чем видит Пушкин залог бессмертия своей поэзии?

Если предшественники связывали идею посмертной славы поэта с величием и мощью государства (“Пока великий Рим владеет светом…”, “Доколь славянов род вселена будет чтить…” - до этой поры простирается магия имени поэта у Ломоносова и Державина). Пушкин переосмысливает этот мотив и принципиально изменяет масштаб соотношения поэзии и государственности. Его поэт возвышается над государственными границами и символами державной власти; жрецы искусства как будто имеют собственное Отечество, и потому “памятник” - поэзия существует, пока сама она не исчезнет с лица земли:

И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

В чем видит Пушкин главную причину своей долгой жизни в народе, источник его любви?

1) В добре (“чувствах добрых”), которое пробуждает его поэзия. Добро – это абсолютное качество великой поэзии. В процессе работы над стихотворением Пушкин отверг строку “Звуки новые для песен я обрел”, более близкую первоисточнику. Высокое этическое значение поэзии кажется ему исключительно важным, и именно мысль о нравственной силе стихов позволяет Пушкину определить и другой источник своей посмертной славы –

2) Это прославление свободы. Именно в нем – залог “самостояния”, независимости поэта от “жестокого века”, в котором ему пришлось жить.

3) “И милость к падшим призывал”. Христианское понятие милосердия, “милости” становится очень важным у позднего Пушкина, соединяясь с народной жалостью к оступившимся, “падшим”. Милосердие к согрешившим является одной из главных нравственных ценностей в народе. В призывании поэтом “милости” - оправдание его жизни и поэзии, верность друзьям юности, сожаления обо всех страдающих, униженных, заблудших.

Обращение е музе в последней строфе. Как вы понимаете его смысл?

В конце стихотворения есть призывы – увещевания к своей музе. Чтобы обеспечить себе бессмыслие, надо быть послушным “веленью Божию” и научиться не реагировать ни на обиды, ни на почести, ни на неправедный суд.

Заключение.

Так соединились в конце жизни Пушкина его ранние требования к подлинной поэзии

• свобода;
• независимость от мнений толпы;
• исполнение воли Бога;

с поздними представлениями об укорененности настоящей поэзии в народной почве, ее причастности нетленным народным ценностям

• добра;
• свободы;
• милосердия.

Тема роли поэта в обществе всегда волновала Пушкина. Об этом он начал задумываться, когда писал стихотворение «К другу стихотворцу». Свое место в поэзии он определил стихотворениями , говорит об этом и в других его произведениях.

Стихотворение «К другу-стихотворцу» Пушкин написал во время обучения в лицее. Еще тогда, в юношеские годы он задумался о роли поэзии. Немалое влияние на его размышления оказали и лекции профессора Куницына.

Меж тем как Дмитриев, Державин, Ломоносов.
Певцы бессмертные, и честь, и слава россов,
Питают здравый ум и вместе учат нас

Первое, на что обращает внимание юный поэт, это на образование, на то, что поэзия должна питать здравый ум и учить. Пушкин говорит о том, что поэзия – это не всегда слава и деньги. Называет известных литераторов, которые умерли в нищете, потому что не умели ни перед кем прогибаться и придерживались своих идей, своих истин.

Пушкин много времени проводил в архивах, изучая исторические документы. Своими произведениями, пусть не всегда написанными в стиле реализма, он стремился знакомить своих читателей, русское общество с родной историей, и таким образом, питать здравый ум и учить.

Стихотворение, «К Н. Я. Плюсковой», написанное 1819 году и опубликованное Пушкиным в «Соревнователе просвещения и благотворения» могло насторожить царских небожителей, потому что поэт откровенно признается, что он не стал и не станет придворным поэтом. Единственное чему он готов служить и воспевать – Это Свобода.

Свободу лишь учася славить,
Стихами жертвуя лишь ей,
Я не рожден царей забавить
Стыдливой Музою моей.

Правда, он признается, что воспевал императрицу Елизавету, дочь Петра I. Но это из искренних побуждений, и зная любовь простого народа к императрице. Потому что

В этом стихотворении ясно определяется гражданская позиция двадцатилетнего Пушкина, которая становится для него превалирующей на оставшиеся годы. Стоит отметить, что на этой почве и был его конфликт с императором Николаем I, который стремился приручить Пушкина. Он мечтал иметь собственного придворного поэта, а Пушкин стремился к свободе творчества. Многие считали, что из этого конфликта и проистекает личная императорская цензура, назначение Пушкина дворцовым камер-юнкером, и последовавшая в 30-е годы травля поэта. Хотя, с другой стороны, всем известно, что несмотря на гениальность, характер у Александра Сергеевича был не сахар и он частенько напрасно оскорблял и унижал других людей.

Написано в форме диалога между поэтом и книгопродавцом в 1824 году. Поэт становится старше, и постепенно его взгляды меняются. И дело не в том, что он становится алчным, просто в отличие от 14-летнего Пушкина настала пора, когда ему приходится заботиться не только о духовной пище, но и о хлебе насущном. Поэтому он соглашается с продавцом, когда тот говорит

Что Слава? - Яркая заплата
На ветхом рубище певца.
Нам нужно злата, злата, злата:
Копите злато до конца!

Поэзия должна учить читателей приносить духовное наслаждение, но самого поэта она должна кормить, независимо от гражданских позиций и мировоззрений.

В 1826 году Пушкин ощутил в себе пророка. Стихотворение «Пророк» было выстрадано в нравственных муках, долгих размышлениях. Пушкин понял, что он должен жечь сердца людей глаголом. Принято считать, что этим стихотворением Пушкин говорит, о призывах к борьбе за свободу. Но

…бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».

Бог, как известно, никогда не призывал к борьбе с власть предержащими. Иисус учил непротивлению злу насилием. Можно ли понимать последние строки Пушкина, как то, что он намерен призывать человека к нравственному самосовершенствованию, терпению и исполнению Божьих заповедей? Надо, полагать, что – да. Об этом говорят нам многие его произведения, особенно относящиеся поздней философской лирике.

Пушкин – дитя своей эпохи. А в первой половине XIX века дворяне считали, народ чем-то вроде детей, не способных на волеизъявление. Делать политику в государстве, свергать царей и освобождать от крепостничества народ должны были сами дворяне. Кстати, сам Александр Сергеевич не торопился освобождать своих крестьян. Стихотворением «Поэт и толпа» Пушкин показал свое отношение к народу. Оно выражено в словах черни, обращенных к поэту

Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.

Пушкин любил русский народ, но в словах поэта в стихотворении он демонстрирует отношение других поэтов к народу, не свое.

Стихотворением «Поэту» Пушкин демонстрирует свое отношение к критике, к свободе творчества, которую он очень высоко ценил. Это произведение перекликается с «Памятником», написанным за полгода до гибели.

Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит

Стихотворением «Памятник» Пушкин как бы подводит итог своему творчеству. Он говорит о том,

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.

А последняя строфа – это завещание нынешним и будущим поэтам:

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспаривай глупца.

Подводя итог, можно сказать, что Пушкин видел назначение поэзии в том, чтобы учить своего читателя видеть прекрасное в жизни и природе, учить любви к родному краю и родной истории. Свободу он видел в личностной свободе, то есть в возможности творить, не зависимо ни от кого, иметь возможность передвигаться по миру в зависимости от своих желаний и возможностей. В своем творчестве поэт должен как можно равнодушнее относиться к критике. Самый высокий критик – это он сам, творец своих произведений.